Все безумцы красивы, когда на полпути к сумасшествию. Извращения
Становятся кульминацией разума, его потайной шкатулкой,
Из которой, как свежей мятой, тянет шёлковым ухищрением
И голодом, страшным голодом... Ощути-ка такую руку
На шее, крошащую ритм вдоха, что давит выдох
Из тела, как давят из тюбика яркое масло,
Я хочу... Я хочу, чтобы цвет, который в дальнейшем выйдет,
Был аппетитно, сладостно сочно-красным...
Я хочу, чтобы больше.
Я хочу чтобы жёстче, резче,
Я хочу, чтобы дольше, острее и горячей
Обнажался весь цвет плечей
От непосильной ноши -
Кожи ключиц, предплечья
Тонкой резьбой. Ножей
Перья липнут к тебе под рёбра, словно чешуйки рыбьи -
Серебряной россыпью. Рубиновые пески
Влажные от росы, до "сейчас" притворялись пылью.
Пурпур нежной сути порождает на дне глаз зыбь,
Она точками, жадным шумом усыпляет свои отсветы.
Тёплое, свежее, сытное... Кто-то (каясь?), дрожа, приник
Лицом к лепесткам мышечных ярких соцветий.
Все жертвы красивы, когда безумцы на полпути к ним...