Краюшка подового хлеба,
Стакан парного молока –
Все так светло, как небо,
Кое видно с чердака
Соседского разрушенного дома,
Где уже нет и крыши.
Все вокруг – тихо и знакомо,
Лишь мат дяди Васи слышен.
Эх! Я и озорные пацаны
Любим лазать по развалинам.
Вот и вчера я штаны
Там порвал, найдя валенок.
Дядя Вася моей находке не рад,
Хотя и за штаны не отругал шибко:
Все-тки шалун, а не конокрад,
Хорошо хоть сам цел. По ошибке,
В пылу на гвоздь налетел,
Но угодил эдак-то удачно,
Так что кушаю, как и вчера ел.
А утром на покос батрачить.
Краюшка подового хлеба,
Стакан парного молока.
Утром, до зари не видно неба,
И дорога наша далека.
«Ну, кто не работает – тот не ест!
Заруби у себя на носу!» –
Сказал дядя Вася. На крест
Церквушки показал и дал косу.
«Вот видишь это поле,
Все надо покосить до обеда,
С тебя не требую боле».
И, правда, угодья пошире у деда.
Я машу сверкающим лезвием
В уже заплатанных штанах.
Кошу, в отличие от дяди Васи, с трезвием.
Они за столом с тетей Шурой
Вчера допоздна вместе сидели.
Их песни слушал, укрывшись шкурой,
Подглядывал, пока свечи горели.
Краюшка подового хлеба,
Стакан парного молока.
А в полдень такое яркое небо.
И лучшей пищи нет, наверняка.