Дорогие друзья!
Сегодня у меня маленький редакторский юбилей, поэтому слово моё будет про десять обзоров. Милые обзоры, когда вы только появились в моей жизни, я не предполагала, что моё знакомство с вами зайдёт так далеко. И наша встреча не может считаться случайной. Вы не сделали меня другим человеком, но другим читателем стихов сделали точно. Я вдруг поняла, что все созданные когда-либо поэтические тексты – не разрозненные осколки мировоззрений, заблудившиеся во времени и пространстве, а особый тонкий мир, параллельный реальному. Там всё иначе. Нет быстрой смены событий, активная жизненная позиция – редкость, корпоративный дух не приветствуется, каждый идёт исключительно своим путём. Зазеркалье, где на каждом шагу встречаются тексты, которые так и тянет спросить: «Почему ты такой грустный?», «Почему ты редко посещаешь людные сборища?», «Почему ты так долго размышляешь над простой проблемой?», «Почему ты предпочитаешь общение один на один?» Страна интровертов. И если я вижу, что стихотворение не хочет сейчас со мной общаться, я не буду настаивать. Я лучше лягу спать. Зато завтра оно скажет больше. Таково моё первое правило чтения стихов. Есть и второе. Вместо того чтобы его формулировать, я приведу короткую притчу из книги Энтони де Мелло «Когда Бог смеётся».
Зачем нужен мозг
С помощью «ИНСТРУКЦИИ ПО СБОРКЕ» одна женщина пыталась собрать сложный новый кухонный прибор, который только что купила. В конце- концов она сдалась, разбросав все детали по кухонному столу.
Представьте её удивление, когда, вернувшись домой несколькими часами спустя, она обнаружила, что агрегат собрала её служанка и он прекрасно работает.
– Как тебе это удалось? – воскликнула она.
– Знаете, мадам, когда не умеешь читать, приходится пользоваться мозгами, – последовал невозмутимый ответ.
Присматриваясь к стихотворению, я стараюсь забыть все инструкции, которым меня когда-то научили. Я вообще стараюсь забыть, что умею читать, насколько это, конечно, возможно. Я стараюсь представить, что стихотворение было передано мне из уст в уста. Письменность – гениальное изобретение человечества, чтение – вот лучшее учение. Но всё-таки что-то приходится приносить ему в жертву. Научившись читать, мы перестаём воспринимать мир всем телом, как это делают маленькие дети и животные, мы даже макароны не можем сварить, не сверившись с рекомендациями на упаковке. Я знаю совершенно точно, что большинство ещё не умеющих читать детей любят стихи, а большинство «грамотных» терпеть не могут. Потому что их заставили поверить в то, что стихотворение – это столбики из слов, записанные на бумаги, и ничего больше. Что мир начинается с буквы А.
Там наживают добро, и никто не собирается жевать Добрана.
Я не представляю своей жизни без чтения. Но когда имею дело со стихами, чувствую себя героем книги «Наивно. Супер». Вот так:
«Зря я учился читать.
Одна приятельница моих родителей рассказывала, что в детстве она ходила в такую группу или там клуб, где дети играли, пели песни и всякое такое.
Она считала, что этот клуб называется «Дум-дель-тей», она гордилась, что ходит туда. И ей нравилось это весёлое название.
Научившись читать, она поняла, что ошибалась и на самом деле он назывался «Дом детей».
Ей было очень обидно.
То же самое происходит и со мной».
У меня даже есть критерий оценки стихов (об этом часто говорят в обзорах, видимо, таковы законы жанра). Правда, только один. Мне необходимо видеть, что автор бродит по лесам и полям. Дома у него стоит вполне приличная, мастерски вырезанная по всем канонам малахитовая ваза, и все говорят: «Молодец! Красота! Здорово получилось! Налаживай производство и разбогатеешь!» Но автор бродит и бродит, разглядывает цветы и былинки, свою вазу придумывает. Все, кто покосом занимается в это время, кричат ему: «Не потерял ли чего, Данилушко?» А Данилушко и отвечает: «Потерять не потерял, а найти не могу».
Вот и всё.
1.Владимир Цюпин, г. Воронеж. Почти колыбельное http://www.stihi.ru/2013/03/14/1064
Взрослый человек начинается с момента принятия своего внутреннего ребёнка. Нужно просто позволить ему быть – и шалить, и бегать нараспашку, и ложиться спать с жвачкой. Детство, каким бы оно ни было, всегда звезда, застрявшая в прорехе, запелёнатая в простыню нашей взрослой жизни.
Это стихотворение – взрослого, который баюкает на руках своё детство. «Простынка» - слово из взрослого лексикона, досчитай до ста - тоже для гордящихся мам и пап. Но здесь устный счёт становится молитвой на сон грядущий. Не скучных овец череда, а слонов-беглецов, цветов-невидимок, сверчков-старожилов и жвачек-не разлей вода (бывало, проснёшься, а она в волосах). Вот это и есть высшая математика – когда двое как одно. По правде.
На зажатой в руке жвачке стихотворение будто притормаживает, словно кассету магнитофон зажевал. Плёнку можно распрямить и подкрутить карандашом, но в помятом месте звук уже не прежний , «плывет». А то и вовсе рвётся плёнка и дальше цифры «сто» не пускает. И так хочется заглянуть дальше, туда, где снова все живы. Так хочется похвастаться, что умеешь считать хоть до скольких. А потом спохватываешься: не перед кем хвастать. Да и кого можно удивить тем, что взрослый умеет считать до ста и дальше? Только своего ребёнка.
2. Ольга Королева, г. Санкт-Петербург. Лесное озеро http://www.stihi.ru/2009/02/28/4246
Мне всегда казалось, что язычество таит в себе нечто притягательное и пугающее одновременно. И если представить человека как Луну, то язычество будет его тёмной стороной, обратной. Туда приходят, дрожа, и за последним спасением. Я бы сказала, что это женская территория, таинственная и запретная.
Пространство стихотворения вневременное. Его могут населять любые персонажи, в том числе фантастические. А мне представилась главная героиня книги, которую я очень люблю – «Кристин, дочь Лавранса». Действие происходит в средневековой Норвегии. Кристин – лучшая травница и знахарка на всю округу. И вот однажды опасно заболевает единственный сын её единственной сестры. Видя, что мальчик при смерти, Кристин решается на последнее средство: нужно пойти ночью на могилу родича, взять кусок дёрна, а взамен оставить драгоценность, которая хранилась в роду на протяжении трёх поколений. Еле живая от страха, шагает Кристин через тёмный лес и думает о том, что случись подобное с кем-нибудь из её детей, она ни за что не решилась бы на такое. Добропорядочная христианка, она понимает, как тяжек грех – отвести руку Господа, уже простёртую над душой ребёнка. Но все равно делает это. И спасает мальчика.
Это очень женское качество – нарушать запрет, переступать тайную черту и брать грех на себя – не просто так, а во имя чего-то (или кого-то). Чтобы потом присмотреться к себе и удивиться: а ведь я ведьма; мне положено знать.
Мне понравились и суставы сосен, и пень с колтуном, и чувственная пара героини с ветром. Туман, который льётся в озёрный ковш – красивый образ, вот только молозиво, в отличие от молока обыкновенного, не жидкое, а густое, и цвет у него жёлтый. Поэтому глаз на этом месте споткнулся.
3. Юрий Рехтер. Или да, или нет... http://www.stihi.ru/2012/11/15/10298
Наверное, довольно часто профессия не совпадает с талантом, а вот дело жизни – всегда. И то, какими мы кажемся, а какими являемся на самом деле, как раз и характеризуют поставленные в один ряд слова «знаменье» и «распечатка из банка». И совсем забавные (и абсурдные) словосочетания «персональный талант» и «сонм амбиций».
Как «да» противоположно «нет», так и талант противоположен всем официальным бланкам, справкам, выпискам, аттестатам зрелости и дипломам. Знаниями ещё нужно настойчиво овладеть (к этому призывали «Правила учащихся» на первой странице моих школьных дневников), а дар свободен от всего, его дали ни за что, просто так. Поэтому талант так естественно ассоциируется со свободой. Стоит лишь осознать его, и тогда разнесёшь любой потолок, да.
Только многие предпочитают знания таланту. Так надёжней. Да и без крыши что за дом?
Но от слов «всё путём» до « я живу по-настоящему» расстояние огромное – как от вызубренного правила до озарения.
«Разрешённые амбиции» меня озадачили. Разве есть ещё запрещённые?
4. Юрий Глухов, Москва. Осень в Лаосе http://stihi.ru/2012/03/30/6738
Почему любая экзотика так привлекательна?
«И я хочу в Бразилию, Бразилию, Бразилию. Увижу ли Бразилию до старости моей?» - волнуется Киплинг. А до него беспокоился Колумб, а ещё раньше переживали древние люди. А кто не находил себе места в начале этой цепочки, никто не знает.
Там, в далеком экзотическом мире, всё не так, и ценности другие, и время течёт иначе, и люди на головах ходят. А кому не хочется заглянуть в Запределье?
В журнале «Ералаш» есть сюжет про то, как мальчик загримировался под негра и сел в переходе с жалостливым плакатом. Подавали ему столько, что бледнолицые побирушки только зубами скрипели. А потом мальчик умылся, переоделся, глядь – а в переходе ещё несколько крашеных негров сидят.
Так и стихотворение про Лаос – снаружи слой экзотики, но внутри – совсем русское. За грустящим у окна лаосцем прячется могучий бородатый сибиряк: «Лето… Мелькнуло, и вот его нет». И пошёл баньку затоплять.
А дальше – извечная русская кручина: куда, куда вы удалились? Дождёмся ли опять? Зачем, судьба, ты так несправедлива к нам? Россия заливается соловьями над Меконгом, Россия притаилась гусями-лебедями рядом с целующимися лаосцами: а не унести ли проказников к Бабе Яге? Даже слониха с броненосцем смотрятся питомцами одного из национальных зоопарков, а кокосы с бананами – купленными в ближайшем супермаркете.
Но это и есть настоящий юмор – нарушенные пропорции, подмена одного другим, искаженное «как должно быть». Он тоже в каком-то смысле экзотичен. И чуткая русская душа отзывается мгновенно. С одной стороны: «С жиру бесятся! По осени, видите ли, загрустили! Их бы сюда, к нам!» А с другой: «Держитесь, братья! Мало снега, слякоти и холода? Берите, не стесняйтесь! Мы этим добром весь мир накормим. Без-воз-мезд-но!»
5. Александр Савостьянов, г. Клинцы Брянская обл. Апрель http://www.stihi.ru/2012/04/02/7402
Хорошо получилось. Самое главное в этой миниатюре, на мой взгляд, то, что она не выглядит сделанной. Будто бы так и выдохнулось. Признаться, я не являюсь страстной поклонницей логических упражнений со словом, но здесь логика отступает перед образностью и яркими эпитетами. Действительно, проказник, и обманщик тоже, и страстный шалопай.
Особенно понравились сиреневые миры и приросший к рассвету осколок льда.
Только апрель не то чтобы оправа марта, скорее, полуоправа – с другой-то стороны к марту февраль прислонился, в нем тоже страшных метелей хватает.
Если бы не выделенные буквы, я и не заподозрила бы даже, что передо мной акростих. И это плюс.
6. Инга Сташевска, г. Колыма. Только ей.. http://www.stihi.ru/2012/07/07/5344
По созвучию напомнило ахматовский «Реквием»:
Тихо льется тихий Дон,
Жёлтый месяц входит в дом.
Входит в шапке набекрень.
Видит жёлтый месяц тень.
Эта женщина больна,
Эта женщина одна.
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне.
Но глаза иконы слепы. Они полны закатом. Просить не у кого, даже если бы и захотела. Лик превращается в чёрного человека. Это – закат женщины, закат жизни.
Все три фазы (девочка-женщина-старуха) пройдены. Первая часть стихотворения – уютный и незыблемый мир ребенка, уже родившегося или еще нет. До боли знакомое тепло и родные запахи никто не способен ощущать так остро, как ребёнок. С детством ассоциируются хлеб и молоко, потому что это самые беззащитные (и настоящие!) продукты питания: молоко – воплощённое материнство, а хлеб, как гласит поверье, в старину запрещалось резать, чтобы не причинить ему боль, только ломать. На молоке растили, хлеб берегли (он ведь тоже замирает от запахов в родном тепле духовки. Поднялся, дышит, живой).
Потом – материнство. Время, которое требует от женщины максимальной силы и максимальной жертвенности. Не отказ от себя, а наоборот, обретение, потому что, если упадёшь, нельзя не встать. Это время, когда у женщины есть всё.
Старость отдаёт накопленное. А потом остаётся только превратиться в облако и тихонько смотреть, как рождаются на земле другие дети.
7. Татьяна Бирченко, Минск. Венеция. http://stihi.ru/2013/04/07/9494
В настоящей Венеции я не бывала. А пересматривать «Прогулки с Бродским» очень люблю. Там есть стихи и нет туристов. А ещё там есть эпизод, в котором Иосиф Александрович на одном из венецианских мостиков демонстрирует Евгению Рейну, как нужно ловить ртом подброшенную вверх виноградину. Первая ягода, конечно же, упала, зато вторую Бродский поймал очень даже ловко.
Вот и я с первого раза текст не поймала: оказалось, что я не знаю значение многих встречающихся в нём слов: Пьяцетта, «Пьомби», баута, лаццарони. Я не представляла, как выглядит Кампанила, Площадь Львят и Мост Риальто. Слова я в Интернете нашла, фотографии посмотрела, и таким образом виноградина всё-таки оказалась у меня во рту. Надо сказать, что она спелая. Интерес автора к знаменитому итальянскому городу бесспорен и глубок. Но мне больше понравились «отвлечённые» детали: горящего в лучах заката льва я представляю себе совершенно отчётливо, и море, которое держит шпиль (вся строка «а море держит шпиль и плещет в стены мерно» великолепна, и про баркаролу тоже). Тьма, которая висит в переходах и тяжёлый рок, стучащий по аркадам, и стеклянная зеленоватость воды – всё это как раз и есть Венеция ощущений, которую, попробовав раз, не забудешь, как пастернаковскую размокшую каменную баранку.
8. Евгений Платонов, Санкт-Петербург. Новогоднее http://stihi.ru/2012/12/18/3826
Коротко можно сказать так: если ты ещё не старче, отпусти всех золотых рыбок (вместе с дворцом и корытом), исполняй сам свои желания. Впрочем, самое сокровенное можно и загадать, только для этого Нового года необходимо дождаться.
До определённого момента герою кажется, что он сам себе Дед Мороз. Возможно всё. Он друг детей и зверей (деньги – в приют, пса – домой, журавлям – приветствие); он совершает поступки, которые сами по себе уже являются исключением из правил (прыжок с парашютом). Неудавшийся спортсмен, созерцатель, горький пьяница, капитан, космонавт… Он движется по нарастающей и набирает обороты столь же быстро, как пушкинская старуха. И точно так же остаётся у разбитого корыта.
Мы часто стремимся объять и попробовать всё, а в итоге оказывается, что не знаем элементарных вещей, действительно нужных и важных. Гонимся за великим (чтобы тут же разочароваться), пренебрегая малым. Опять начинаем с буквы А, уверенно добираемся до Ю, а вот Я ещё приходится поискать – развеянное на пыльных тропинках далёких планет, пропитое, проигранное, напуганное.
Тут бы кликнуть золотую рыбку и спросить: «Не хочу быть владычицей морскою, хочу быть просто собою». Что же она ответит? Об этом надо спрашивать у Пушкина: «Ничего не сказала рыбка, лишь хвостом по воде плеснула». И завертелся круг жизни по-новому. Такая вот сансара.
9. Кирилл Тремаскин, Москва. Предчувствие http://www.stihi.ru/2013/04/05/8448
Фильм-катастрофа. Самое страшное архитектурное изобретение человека – небоскрёбы. Они кажутся мне гигантскими накопителями отрицательной энергии. Пирог из нескольких десятков (или сотен!) человеческих слоёв; стоит только открыть окно, как из него обязательно что-нибудь (или кто-нибудь) посыплется, ведь гигантское напряжение требует выхода. И всё это на головы бедных бродячих влюблённых, ведь пока они не перевелись, город жив. Но никакой зонтик не спасёт от летящих с каменных монстров поглотителей любви. Спасайся кто может!
И тело города медленно остывает. Но мега-шприцам мало этого: теперь они пытаются делать инъекцию небу.
10. Дом Астрели. Ящщщщщщщ... http://www.stihi.ru/2013/03/30/4166
Уже из названия стихотворения понятно, что хвоста у ящерицы нет, а значит, ей удалось избегнуть серьёзной опасности – быть пойманной.
И вот теперь она греется и молчит.
Внутренняя ящерица включается в нас на самом поверхностном, чувственном уровне, когда наконец-то удаётся вырваться в долгожданный отпуск. Когда, лёжа на каком-нибудь большом приморском камне, мы лениво осознаём, что хвост проблем остался где-то далеко. Побег удался, не достанет никто – ни друг, ни враг, ни начальник.
Но есть и более глубокий уровень бытия. Старый хвост ящерицы, который она оставляет в руках охотника – злого или просто любопытного – ничто иное как наше прошлое, которое иногда приходиться просто отбросить, оторвать от себя, чтобы спастись и не отравлять весь организм. Забыть его, конечно, нельзя, но отпустить можно. Пусть лежит себе в виде горстки муки, перетёртой жерновами времени, авось сгодится на что-нибудь – может, колобок когда-нибудь получится.
И вот, избавившись от того, что болело, мы делаем паузу, перезагружаемся. Но мечты-миражи немедленно выплывают из зноя и, учитывая высокую способность ящерицы к регенерации, новый хвост не заставляет себя ждать. И снова посещают грустные думы на тему: кто я? Но с каждым новым хвостом отрастает и мудрость. Со временем многое вообще перестаёт волновать.
И ящерица, греясь на своём личном камне, знает совершенно точно, что уже никогда никому не дастся в руки. Потому что ящерицу полностью устраивает её хвост.
11. Катя Солдатенко. Запах http://www.stihi.ru/2013/03/09/11015
Главный герой находится за пределами текста. Его зовут Чемодан. Насколько это неуловимое и таинственное существо, мы узнаём ещё в детстве, прочитав (или когда мама прочитает) совершенно гениальный рассказ Н. Носова. Мы думаем, что у нас в чемодане Дружок, и тщательно скрываем это – чтобы не наругали, не высадили из поезда, не оштрафовали. Мы поём песни, скрипим по стеклу пальцем, кашляем, вызывая негодование и раздражение окружающих. Приходим домой, открываем, а в чемодане вовсе не Дружок, а чужие подтяжки, бритва и варёная курица. Обознались. Поторопились. А был ли Дружок?
Мы клеим на столбах объявления: «Ищу Дружка!» Рано или поздно он отыщется, но первые попытки будут провальные. Сколько не тех чемоданов принесут добрые люди вместо того самого? Сколько не тех людей столкнёт с нами жизнь, пока не встретится единственный? Да что человек? Разве природа никогда не ошибается? По календарю давно весна, а на улице вон что творится! Обозналась, бывает. Тоже схватила второпях не тот чемодан.
Но сакура рано или поздно зацветёт – это закон. А у Дружка нюх безупречный. Выберется из чемодана и отыщет. По запаху.
12. Лидия Клещенко, Россия. я себя отдала бы тебе, как милостыню (номинация Кати Солдатенко) http://www.stihi.ru/2010/09/12/5762
С одной стороны, стихотворение написано в традициях русского романса. Обращение «милый друг» уж точно оттуда, а также мотив молчания и вечной разлуки, и холода, который терзает героиню изнутри и снаружи («Ты молчишь, только зябкие плечи чуть дрожат, только шея бела. Как могу тебя взять я далече, если ты за собой не звала»). Но, с другой стороны, языки пламени, пляшущие по тому маршруту, который разлучит героев навсегда, - это так кинематографично. А размышления-воспоминания героини так и просятся в личный дневник. Описанная ситуация очень похожа на картину или стоп-кадр: вот герои в интерьере, а всё, что происходит – внутри, не снаружи. Чувство героини – не столько любовь женская, сколько любовь материнская («обняла бы, держала, баюкала»), и просто дружба, прошедшая испытание испепеляющей страстью. «Не дашь руки!» - так не говорят любимым. Но любящие, которые не желают оставаться друзьями, руки не подают.
13. Вулпекула. По-жирафьи (номинация Кати Солдатенко) http://www.stihi.ru/2013/04/27/5218
Тема «зайки моей», только вывернутая наизнанку.
«Рыбка моя», - взволнованно шепчут влюблённые уста. А она проскользнула в ладошки, сложенные лодочкой, да не в сердце забилась, а встала костью поперёк горла. Задыхайся на здоровье!
«Кошечка моя», - произносит он горячо и шершаво. И вот она тянется, тянется, и так хочется стать ласковым и нежным зверем. А получилась жирафа. Грациозна, но в чём-то и нелепа. И снова острый осколок (на сей раз сознания) пронзает несчастного героя. Умирай на здоровье!
И поцеловала бы на прощанье (почему бы и нет?), да шея больно длинна.
Героиня не виновата, что оказывается не рыбкой, киской, зайкой, солнышком и проч. Она не гетера, сухая кость, она длинношеее. Просто они с неудавшимся героем совсем разные звери.
В жёлтой жаркой Африке,
В центральной её части,
Как-то вдруг вне графика
Случилося несчастье, -
Слон сказал, не разобрав:
«Видно, быть потопу!..»
В общем, так: один Жираф
Влюбился в Антилопу.
Мне только эпитафия и тризна показались чужеродными. Веет от них настоящей смертью и разнообразными поминальными обрядами. А стихотворение лёгкое. Не сложилось, да. Может, оно и к лучшему. Никто ведь не умер. И всё ещё будет.
14. Наталья Дорофеева. У нас давно зима... http://www.stihi.ru/2012/12/17/10074
Сказочник, живущий внутри придуманной истории. При этом он взаимодействует со своими героями, а те, в свою очередь, не всегда желают жить по придуманному сценарию. Обыкновенное, вобщем-то, чудо. Так, прочитав последние строки, я определила место главной героини. Она придумала историю, а та вдруг перестала быть фантазией и стала реальностью, которую не изменить усилием воли.
Очарованный сон, вызванный зловещим предсказанием, ледяное царство, ждущее своего спасителя – сюжет, как говорится, бродячий. Но принц, который натужно скрипит калиткой, опоздал. Жизнь умерла. Этот оксюморон накладывает отпечаток на все детали. Спасать нечего и некого. Пусто. На месте предполагаемой принцессы – пустая бутылка из-под вина; светляки, и те безмозглы, и даже мысль не додумана до конца (замёрзла на лету). Но мысль эта содержит главное: чувство вины, которое свойственно любому художнику; он ведь должен быть в ответе за свои миры, которые, хотим мы того или нет, изменяют структуру мироздания. Но они не желают приручаться. И разлетаются.
15. Елена Элентух. Распускала вязание http://www.stihi.ru/2013/03/13/6277
Наверное, всё же что-то она предчувствовала, если губы в кровь искусала. Как ни пыталась заговорить беду, отвести, не пустить (и не вязала ничего маленькому до поры, и прятала клубочек от чужих глаз), и себя утешала. Ничего не помогло. Знать, судьба такая.
Женщина умирает, даря при этом жизнь. Это вязание рода, его никому не дано распустить. Самый страшный выбор, который приходится делать докторам (или повитухам, как раньше) – в пользу одного из. Ребёнок, никогда не знавший матери, всё равно будет искать её всей душой. Я отчётливо помню пронзительную историю из своего раннего детства – о девочке, с которой вместе играли в песочнице. Она не помнила мамы, та давно умерла (ужас, который невозможно было себе представить). Так вот эта девочка раскрывала лепестки всех цветов, которые ей попадались, надеясь отыскать в цветке свою маму. Это невероятно и страшно. Но как гениально защищается порой детская психика…
Ну, а женщине, которая уходит, так и не взяв ни разу в руки своего малыша, забвение даётся как величайшая милость. Это форма анестезии, вечный покой. Значит, хорошо жила. И не зря.
16. Величутина Елизавета, Кипр. Баллистической Невесте от Рашена http://www.stihi.ru/2006/09/13-1482
Название, не побоюсь этого слова, просто убойное. Мне очень нравятся такие сочетания несочетаемого (в данном случае слова «невеста» и «баллистическая»). Будто к хрупкой фигуре, наряженной во всё белое, приставили голову солдата в каске. Я думаю, такова модель человека обыкновенного, ведь все мы не стопроцентные представители своего пола. В каждой нежной и удивительной прячется боевой генерал.
Стихотворение взрывается, как граната. Все, кто дотянул до призывного возраста, не могут не уйти в него добровольцами: перейти линию фронта, произвести разведку, организовать в лесу партизанский отряд и возглавить его, сдаться в плен и бежать из плена – как всякие противоположности, любовь и война сходятся.
Командир стихотворения – и супергерой боевика («предложу тебе схватку со всем мировым сообществом»), и лесной брат, и вождь краснокожих одновременно. А вот героиня забавляется им, как оловянным солдатиком, от этого нелепость происходящего только усиливается. Очень брутальный, но с игрушечным автоматом. У него и имени-то нет. Хорошо замаскировался. Полностью сливается с местностью.
17. Сергей Пивовар, Минск. май, 45 год http://www.stihi.ru/2013/04/07/3293
Эмоциональным центром стихотворения я бы назвала словосочетание «не по-людски». Человек – единственный из всех живых существ, кому дана память, кто способен создавать и хранить вещи. И говорить: «Мне дорого». Эти дары нельзя предавать. Не по-людски.
Герой стихотворения – не только достойный человек, хороший сын и внук, он ещё и спасатель. Он, как из-под обстрела, выносит в безопасное место вещи, которые ценны не деньгами. И награда за это может быть только одна – надежда на то, что когда-нибудь кто-нибудь из твоих детей так же извлечёт из-под обломков и тебя, сотрёт пыль забвения. Может быть, тоже чудом успеет.
Да не переведутся на этой земле Хранители и Спасатели!
А бах в таком виде всё-таки не смотрится. Ведь он же Бах!
18. Нелли Липкина. Мне сегодня можно и не потому, что с боду... (номинация Кати Солдатенко) http://www.stihi.ru/2011/09/10/1828
Есть одно очень странное правило этикета, я ни разу не видела, чтобы кто-то из смертных его соблюдал. Правило это гласит: нельзя здороваться и прощаться в верхней одежде. И вот представьте: звонок в дверь. Взволнованная хозяйка открывает. На пороге – молчаливая группа родных или друзей. Игнорируя испуганные вопросы, они проходят в дом, прижимая к себе букеты. Всё так же храня молчание, снимают головные уборы, пальто, переобуваются в туфли. И в тот момент, когда виновница торжества окончательно обескуражена, а праздничного настроения как не бывало, гости широко улыбаются: «Здравствуй, дорогая! С днём рождения!»
Мне кажется, это комично. А вот прощание – совсем другое дело. Откланялся, оделся и уходи. Как безупречно воспитанный человек. Какие могут быть «посошки» в пальто? С шубой на плечах в коридоре долго не простоишь, жарко. А на дворе ночь, а хозяйке ещё гору посуды мыть…
Стихотворение короткое, но очень концентрированное. Кажется, все разговоры ни о чём, какие только существуют в природе, собраны здесь. Но они, как зеркало, отражают значимость этого самого праздника для взрослого человека. Отметили и ладно. Это в детстве мы закрываем дверь за гостями с грустью (жалко, праздник быстро кончился), но потом, чем сильнее мы продвигаемся в возрасте, тем больше облегчение: свободны ешё на 365 дней. Жаль, что они слишком быстро пройдут.
В детстве – все приглашённые друзья. И даже в двадцать так. В тридцать не совсем так. А дальше – совсем не так.
19. Владимир Узланер, Торонто. Два портрета из Туапсе http://stihi.ru/2013/04/10/8337
На первый взгляд, всё очень просто: море, любовь, воспоминания юности… Романтика. Кому она не знакома? Только вот портреты, написанные в маленькой мастерской вдохновлённым бородачом, были в жизни не у всех. Любому отдыхающему на море как-то привычнее фотография. После лежания на пляже, это, пожалуй, второй по значимости вид отпускной деятельности. Времени не так много, нужно попытаться остановить как можно больше прекрасных мгновений. И если раньше фотографирование было таинством (проявитель, закрепитель, красная лампа), то теперь оно – сплошная обыденность. Нельзя сфотографировать просто египетскую пирамиду, но обязательно с маленькой человеческой фигуркой впереди. С помощью фотографии человек как будто сам себе доказывает, что он всё-таки существует. При этом заурядные туристские снимки почти ничего не рассказывают о путешествии и путешественнике. Кому не приходилось нарочито улыбаться и обниматься? Встречаются и настоящие произведения искусства, но на общем фоне их меньшинство.
Другое дело портрет. Его в «Одноклассниках» не «выложишь». Его создание требует времени, усилий, вдохновения. Он не перелистывается, а рассматривается. И если художник не увидит в героях любви, то её не будет и на портрете. Фотография – человек ради фона, а портрет – фон ради человека.
Про чувство героев стихотворения нельзя сказать, что оно было. Оно запечатлено, раз и навсегда. И это так прекрасно, что после того лета осталась не фотография 9 на 12 с наивной подписью «на память», а нечто особенное, настоящее, живое. Собственное.
Как-то веришь таким стихам…
20. Алекс Трудлер, Израиль. плавность линий http://www.stihi.ru/2013/04/09/8418
Мне показалось, что стихотворение написано азбукой Морзе (это ощущение усиливает отсутствие в тексте заглавных букв). Отрывисто, странно, непосвящённому темно – в этом заключается суть любой частной жизни. Ничего плавного в ней, на самом деле, нет. Когда человек доходит до точки, его природа всегда костлява – вкусная середина оказывается съеденной временем.
Большинство смертных всегда предпочтут середину передвижного состава, желательно, поближе к ресторану. Мало кто пожелает трястись в последнем вагоне; но мало кто захочет и быть машинистом.
«Рождённый ползать летать не может» - это правило усвоено крепко. Поэтому места распределяются в соответствии с занимаемым положением. Боковушка возле туалета или СВ-купе, но едут-то все в одном поезде. И выйдут на один перрон.
21. Кузнецова Людмила, Воронеж. Отдаю, отдаюсь, отдаляюсь http://www.stihi.ru/2010/01/03/1918
Отличный финал. Золотое правило Геккельберри Финна гласит: если сделается скучно или грустно, ложись спать, а там, глядишь, куда и тоска подевалась. ЧуднЫе и чУдные мысли прорастут в голове свежей и бодрой – героиня приходит в этому в итоге. В начале же стихотворения в её усталом и измученном тёмными и навязчивыми воспоминаниями мозгу царит Фрейд. Какая уж тут вольная воля и рай, если каждый отрезок сна взвешен и учтён. И нет сил сказать: «Чур меня!»
Весь текст (кроме последнего четверостишия) и напоминает сон – всё подчинено странному сюжету, вне логики и причинно-следственных связей. История, написанная подсознанием. Вещь в себе. Кант тоже хорошо знает своё дело.
Но героине всё же удаётся вырваться. Она сама сможет теперь толковать свои сны.
22. Илларионова Наталья, Москва. Я и ты http://www.stihi.ru/2013/04/13/11503
Герои стихотворения – оборотни (волкодлаки) разного типа, но вместе с тем являются одной сущностью: она во сне человек, в яви волк; он – наоборот. Когда один просыпается, другой спит. Пока зверь спит, человек жив; когда просыпается зверь, человеку лучше затаиться. Любые человеческие отношения – это игра в прятки. И, наверное, любая пара в каком-то смысле оборотень: мы можем только чуять в себе партнёра в себе, но никогда не увидим его истинного облика.
В этом и заключается вечная боль, непонимание и страх – они прорастают шерстью на загривке и гонят куда-то по жизни. Одиночество вдвоём. Это довольно распространённое явление.
Только вот непонятно, каким образом следы могут быть обозначены чётким пунктиром, если героиня их путает? Так же и про мышцы. Их жжёт от напряжения? Или всё-таки Луна? И если Луна, то каким образом? Они ведь под кожей спрятаны (а у животных ещё и под шерстью).
Чем-то смущает меня и не скинутая в надир Луна. Если Тот, кто миром управляет, надумает бросаться светилами, катастрофа неизбежна. Может, не зря они до сих пор плавно по небу движутся?
23. Лера Шер. Зимнее http://www.stihi.ru/2013/04/18/146
Очень концентрированная депрессия. Уйти в подполье, в прозу (в устах поэта угроза страшная!), в самую отчаянную позднюю осень, сверху всё прижать тяжеленным прессом понедельника. Да ещё время полностью выжжено. А для полного несчастья – посадить себя в клетку квартиры, быть поглощённой её бермудством – то есть практически расподобиться, уйти в ноль, исчезнуть без следа. Спускаешься по строчкам на самый глубокий уровень сумрака.
А потом так хорошо небо открывается. И звёзды роем гудят. Сказано не «ты отыщешь меня», но «отыщешь ты меня»; здесь нет железной уверенности, но есть беззащитность, тоска по нежности и надежда, несмотря ни на что.
Но такая странная метаморфоза происходит со временем. Шаг до завтра – значит, героиня вернётся в будущее? Может, время из сожжённых календарей восстановилось задом наперёд? Между прочим, это интересно. Особенно, когда речь идёт о влюблённых.
24. Сергей Ушаков, г. Оренбург. Троица на Пасху http://www.stihi.ru/2012/06/09/7387
Есть такая история, может, и не очень правдивая, но поучительная. Когда Леонардо работал над фреской «Тайная вечеря», он долго не мог найти человека, с которого можно было бы писать Иисуса. И вот однажды мастер повстречал мужчину с лицом удивительно светлым и спокойным. Работа значительно продвинулась. Но теперь необходимо было найти натурщика, чтобы писать Иуду. Только через несколько лет встретил художник подходящего субъекта, лицо которого являло собой вместилище всех земных пороков. Леонардо привёл его в мастерскую, а несчастный, посмотрев на незаконченную фреску, залился слезами. «Вы не помните меня, маэстро? – проговорил он. – Ведь я уже позировал Вам несколько лет назад».
Всё что угодно может произойти с кем угодно.
Вот и эти трое когда-то были ангелами, а потом упали, превратились в тень, негатив. Вместо чудесных видений – черти, вместо чаши – бутылка, вместо значительного разговора – пьяная болтовня, вместо возвышающего душу интерьера – гараж. С одной стороны, гараж – место гиблое, похожее одновременно на преисподнюю и на Бермудский треугольник, в котором таинственно исчезают мужчины. Но с другой стороны, это и некая мастерская, там производится таинственный и бесконечный ремонт. Может быть, антитроица просто отправлена на переплавку; может, ей показано учение плетьми (тоски, раскаянья, угрызений совести). И тогда их развёрнутые в профиль лица снова обретут анфас.
Обратное превращение возможно всегда.
Антитроица не всегда с лёгкостью опознаётся. Она может замаскироваться, например, под друзей; яркий пример такого случая – известный всем фильм «Ирония судьбы, или с лёгким паром». Трое с шипящими именами (Саша-Миша-Паша) искушают одного (накануне свадьбы). Глубоко символично место искушения – баня (которая традиционно считалась обителью бесов, там дьявол пузыри якобы пускает). Охмуряют типичного представителя рода человеческого (всякое может случиться со всяким). Он не богат, не беден; не толст, не худ; не высок, не низок; не стар, не молод; не умён, не глуп. Он никакой. И даже имя его – Женя (именно так, Евгением его никто не называет) то ли мужское, то ли женское. Женя поддаётся искушению, он переступает черту, за которой его начинают водить бесы. Совершив чудесное путешествие по воздуху, он попадает в неопределённое, безликое пространство, и в ночь, когда одно время меняется на другое (антитроица особенно активна в канун праздников), проходит испытание на прочность, верность, честность и порядочность. И, надо сказать, не выдерживает его. Женю выдают даже песни («И жена не уйдёт к другому, если у вас нет жены»; «Друг ответил преданный, друг ответил искренний: «Была тебе любимая, а стала мне жена»). Но антитроица не карает слабого Женю, она даёт ему надежду (в лице учительницы Нади). Но как он той надеждой распорядится – дело тёмное.
Об этом не ведают даже трое закадычных друзей.
В общем, всякие трое, воссевшие в гараже или где-нибудь ещё, совсем не так просты, как может показаться с первого взгляда. Будьте предельно внимательны и осторожны.
25. Вера Рехтер, Израиль. Мелодия в ночи http://www.stihi.ru/2010/09/20/277
Рояль на свалке столь же экзотичен, как и в кустах. Пушкин сказал: «Равнодушная природа». Но здесь, в стихотворении, дождь, скорее, первобытен, как маленькие дети, которые, впервые увидев инструмент, бездумно лупят по клавишам – такой примитивный способ звукоизвлечения. Или как только что совершившие очередную революцию пролетарии, которые строят новый мир, не просто разрушая до основания старый, а надругаясь над ним. Если рояль на помойке – значит, в мире какой-то большой хаос, бесхозность и поругание красоты. Страшны те, кто вынес рояль на помойку, но тот, кто велел его вынести, ещё страшнее.
Так, если из школьной программы по литературе всё-таки вынесут Пушкина и Лермонтова, очень возможно, что через какое-то время люди разучатся на них играть, будут только неандертальски выбивать звуки. Но классикам не привыкать. Их уже неоднократно пытались сбросить с парохода современности. Они перемолчат и это. Тем более что обязательно найдётся тот, кто сохранит ноты. И научит играть других.
26. Игорь Мальцев, Волгоград. Под гирляндами акаций http://stihi.ru/2012/05/12/2372
У меня это стихотворение вызвало очень весёлые ассоциации – главным образом, из-за игры смыслами слова «снимать». Мне представился мир глазами насекомых. Все цветы крупным планом, кругом любовный нектар, головокружительные запахи. Весна! И удивительные насекомые глаза фиксируют весь этот чудесный микрокосмос, как фотоаппараты. Снимают, одним словом.
Если же вдруг романтический маршрут случайно перегородит залётный шмель или бронзовка, можно вежливо (или не очень вежливо – кто как умеет) попросить подвинуться – пусть снимаются с этого цветка и летят на другой.
Вот гуляют наши герои – голова в пыльце. Посматривают между делом, как трудятся рабочие пчёлы. Потому что любовь любовью, а иерархия пчелиной семьи непоколебима. Она – королева, юная и прекрасная. Ну, а он, получается, трутень, который на время прогулки королеву «снял». Вот и у людей так бывает. Жизненно!
27. Олег Паршев, Пятигорск. Силуэты http://www.stihi.ru/2012/11/12/4759
Миф о бесконечности и вечном возрождении нашего мира. Как и положено мифологическому тексту, он держится на некотором расстоянии от читателя, как будто очерчивая своё личное пространство малоупотребительными словами (письмена, согбенный, не обороть, тернии, юдоль). Текст в данном случае – отстранённый рассказчик, а не друг, не брат, не кум и не сват. Первая строфа огромна и поражает образностью: облака – расплывчатые письмена, небо – согбенная вечность, огненная весть заката (тревожная, апокалипсическая даже). А потом пространство резко сужается до маленькой освещённой кухоньки. И двое в той пещере. Кто они? Последние люди или первые боги, творящие новый мир? Чайник на плите – единственная бытовая деталь: очаг горит, значит, огонь сберегли.
Творение нового дня начинается с его истолкования, то есть со СЛОВА. А за окном льёт бесконечный дождь, и кухня, в которой прячутся двое, становится ковчегом.
Но каким бы прочным ни казался реальный мир, на самом деле он лишь тени, расплывчатые силуэты и замысловатые письмена.
28. Гражданин России. Яблоня http://www.stihi.ru/2011/11/06/9202
Вот что мне сразу вспомнилось:
Где же мы виделись? Вспомнить так хочется!
Нет у вас имени, нет у вас отчества,
Губы, глаза есть и мягкие волосы...
Только не помню я вашего голоса.
Иль то во сне было, или вас не было:
Как в сказке-небыли - были и не были...
Нет, мне не вспомнить вас. Нет, не получится.
Что же меня заставляет так мучиться?
Горы и небо закатом расцвечены,
В комнате - я и красивая женщина.
Помню, что вы на меня не обиделись...
Где же мы виделись? Где же мы виделись? (Юрий Кукин)
А ещё – как герой фильма «Калина красная» обнимает берёзы и называет их невестушками. Это истинная нежность архаичного человека.
Все сравнения юной девушки с берёзой, яблоней, лебёдушкой, горлицей отсылают наше сознание к тому времени, когда человечество слагало мифы и сказки; мир представлял собой единое целое, и не было ничего удивительного в том, что девушку пытается похитить месяц, или она выходит замуж за Хозяина ветров, солнце, Ворона Вороновича. «Если не ветер, то кто тебе суженый?» - вполне нормальная ситуация.
Сюжет стихотворения развивается по сказочным законам: спелое яблочко обязательно должен сорвать Иван Царевич, купец или иной заезжий молодец. Происходит неизбежная инициация: «Жаль, что ты выросла, бывшая школьница».
Но о чём жалеть! Радоваться надо. Ведь теперь становится возможным свадебный пир.
29. Евгений Аксельрод. Море http://www.stihi.ru/2012/08/09/3739
Я ещё не встречала ни одного человека равнодушного к морю. Каждый, кто однажды его увидел, возвращается – просто в гости или жить. Я думаю, за этим кроется всеобщая человеческая эволюционная тоска по общему предку – вечному, мудрому, необъятному. Когда на душе смутно, когда нужны силы, когда не можешь в себе разобраться, с морем тянет поговорить, хотя оно, как известно, надёжно хранит все ответы. Просто выплеснуть накопившееся – пусть волной унесёт. В фильме «Шапито-шоу» один из героев бежит по берегу и кричит (его разрывает от эмоций, тоски и боли), а на море шторм. Это и есть полное слияние человека с природой, настоящее взаимопонимание. С морем нужно разговаривать один на один, как герой стихотворения. Заваленный телами пляж – явление противоестественное, там нет моря, оно прячется от криков, охлаждённого пива и жареной кукурузы. А вот так, как Пушкин, на скале, всё и расскажешь, и успокоишься, и почувствуешь силу.
И поразит такая мысль: какой-нибудь древний грек смотрел на этот же горизонт, как я теперь смотрю, много сотен лет назад. Нет уже того мира, нет того грека. А море всё то же и останется неизменным после нас. Поэтому все – и приезжие, и местные жители – только гостят у него.
30. Галия Гали Екатеринбург. не оставь... http://www.stihi.ru/2010/12/03/7340
Мне очень нравятся стихи-заговоры, потому что они обращаются к истинному человеку, к его настоящим чувствам. Ведь когда раздражённый взрослый говорит ребёнку: «Да оставь ты меня в покое!» - это не более чем накипь. На самом деле, конечно же, не оставь.
У маленького ребёнка только одно важное дело: быть рядом при любых обстоятельствах, в любое время суток. Дети не знают, что такое завтра, как-нибудь потом, может быть. Они думают, что у взрослых тоже только одно важное дело: быть рядом при любых обстоятельствах и в любое время суток. Но взрослые делят детское «быть» не болтовню, капризы, плохой (хороший) аппетит, сон, прогулки, новую одежду… Они так привыкли, потому что своё собственное «быть» расщепляют на огромное количество «дел». И раздражаются, когда ребёнок отвлекает. И спохватываются: не оставь. Потому что иначе у кого учиться? Ведь дети ничего не знают о том, что в мире смутно, тесно, что он жесток, а будущее страшно, а настоящее – череда бесконечных проблем. Они радостно и гениально поют горловое, их мирок беспечен, чушь небесна, а ерунда мила. И они всегда готовы щедро и снисходительно поделиться своими дарами с непутёвыми родителями.
31. Птица-Муха. В полушарии северном http://www.stihi.ru/2012/01/20/2184
Подразумевается большая разлука. Не зря ведь указано точное место жительства героини: северное полушарие. А любимый далеко. Не в южном ли? А это значит, что их разделяет не только расстояние; это значит, что не совпадают их ночи и дни, они видят совсем разные звёзды. И загадывают совершенно разные желания.
Как-то сразу верится, что герой ведать не ведает о том, что кому-то жизненно необходим. И экватор – линия воображаемая, но пролегла между двумя вполне реальной непреодолимой чертой. Для него – оберег, а ей – не переступить со всей огромной, тяжёлой, невыносимой любовью. С настоящей любовью, потому что «Ты живёшь – это главное».
Однажды зашли мы в книжный магазин с дочкой. И она обратила моё внимание на огромную толстую тетрадь в клеточку: «Мама, давай купим тебе. ОБЗОРЫ ПИСАТЬ». Купили. Пишу. До встречи на «Белом мамонте» в июне!