I.
Стою под цветущим ранетом,
по маковку запах – река!
ни дна, ни излучины нету,
и Бог знает, где берега.
Ни выплыть, ни выжить, не сдаться.
Выхлёбываю и реву,
бытье виноватое вкратце,
оглядывая... На плаву –
соломины, травы и шкурки,
побитого льдом камыша,
о лоб ударяясь, скорлупка
спасает кого-то. Дрожа,
таращится кто-то – откуда?
что делаешь в райской реке?
Ответить не смею. И глупо
стою под ранетом. Во вне –
час будничный.
II.
Черёмухи в саду, сирени, вишни,
кипенье запахов, настой травы,
а к вечеру – кисельное затишье,
недвижное журчание листвы;
в такой вот миг до соловьев, до ночи,
мне думается – я ли не в раю…
и почему, зачем! душа хлопочет,
отыскивая ссадину свою,
и отчего – щепа, дрова, распилы,
занозливые ветки и пеньки,
её сопровождают до могилы,
до лаковой, иль струганной доски!?
Сады мои сады… бинтуйте раны,
непросто жить в изломанном миру,
когда б не ваши пенные туманы
не вырастить мне новую кору.