Тот нежный юноша с опущенным лицом
Твоих навеки не коснется пальцев
И тот, кто был тобой давно прощен,
Не будет заново – хоть робко – улыбаться.
Та дева, оскверненная толпой,
Что на коленях мига не стояла,
Не привнесет в глаза свои покой,
Не станет просто так с судьбой смиряться.
Старуха, что спаслась щедротною рукой,
Не побежит тебе в подножья биться
Седою – пусть и немощной – главой…
И даже старец, оклевещенный семьей,
Всеми забытый, ополосанный плетьей
Не взвоет в небо, орошая грудь слезами.
…Ночами
И в слепительные дни
Их сотни, тысячи миллионов наберется…
Тобою ли отвергнуты они?
Или в свои минуты каждый отвернется?..
Смирись.
Ведь ты давно не исполин
Твоих полченцев горсть не наберется
А сломленный, гонимый сонм фигур
Вернется?