Его томила жажда. Пыткой злой,
Прохладная вода блестела рядом.
И будь она хоть самым страшным ядом
Он выпил бы её. Проклятый зной
Сжигал его рассудок, поминутно
Рождая, еле слышный, хриплый стон.
И мысли, что из праха он рожден,
И прахом станет, мучили попутно.
Он видит солнца блики на волнах
И ловит звук воды бегущей снова,
Но, чтобы вожделение сдержать,
В колодки он дубовые закован.
Он видит, слышит то, чего лишён.
Желает струй прикосновений влажных.
И в том мучение, что рядом он.
И зной сильней, и ненасытней жажда.