У соседа Николая две собаки, обе лают,
у него семья большая – внуки, дочери, зятья.
У него хозяйство ладно, у него жена нарядна,
У него пирог на свадьбу, а на поминки кутья.
Во хлеву стоит корова, во сарае трактор новый,
Во саду ли, в огороде все топорщится наверх,
Николай рукой пудовой гнет баранки и подковы,
Ходит по избе тесовой широко как землемер.
И такое благолепье, и такое время летне,
И такое тут столетье на дворе – не передать,
Николай гоняет слепня, а под лавкой брага крепнет,
И издалека заметна эта божья благодать.
…Но однажды – мы-то знаем – день застанет Николая
То ли в поле, то ль в сарае, но случится этот день.
Кинет рукавицу оземь, плюнет нервно в стойло козам,
Без дорог пойдет по росам в восьмиклинке набекрень.
И в пределах этих дальних сгинет просто и печально,
Станет без вести пропавший для соседей и родни.
А жена, устав в разлуке, как-нибудь расскажет внукам,
Что их дед, такая сука, жил и помер ради них.
(придется здесь сохранить два варианта пропажи Николая, а то затрутся:
1. и в пределах этих дальних сгинет просто и печально
перепутав в перепутьях правду-кривду, дух и плоть,
а жена, устав в разлуке, как-нибудь расскажет внукам
что их дед, такая сука, был полярник и пилот.
2. и в пределах этих дальних сгинет просто и печально
и его первоначальный путь забудется как сон
а жена, устав в разлуке, как-нибудь расскажет внукам
что их дед, такая сука, был разведчик и шпион. )