Я всё пытался после этой встречи
Понять причину резкой перемены
Своих, и без того, не праздных чувств.
Я знал его, хотя сказать бы лучше -
Мы виделись однажды, так, мельком,
Любезно обменявшись парой фраз,
Как и пристало, видимо, тем людям,
Кто, не встречавшись никогда, держали
В руках одну связующую нить:
Он был отцом, а я учил рисунку
Его чуть замкнутую, худенькую дочь.
Казалось бы, мир начал обновляться -
Шёл удивительно-беспечный мокрый снег.
А он пришёл, чтобы просить прощенья
За дочь свою, за вскрытую вдруг ложь,
Так и оставшуюся тайной детских чувств...
Она ждала его, всё отчуждаясь от мира,
Созданного взрослыми людьми... а он и сам,
Ещё почти мальчишка, спасал других,
Свою теряя дочь.
Она ждала. А он спасал других,
Теряя дочь, друзей теряя верных
(Одиннадцать запаянных гробов
С ним возвратилось) - вот цена
Единства и верности присяге. Уходя,
Он на мгновенье взгляд свой оторвал от пола,
И, глаза его увидев, я опустил свои,
Срыв слёз сдержать.
...Он шёл сквозь парк. Внезапно наклонившись,
Ладонями сгрёб снег и, сделав ком,
Швырнул с рождённой облегченьем силой.
Нас разделяли стёкла мастерской,
Чарующее кружево деревьев... и
Удивительно-беспечный первый снег,
Спасающий желанным обновленьем.