Твоя кровать пуста, и в чашке нету чая.
И накрывать на стол я не привык один,
Но, опустив глаза, мне кажется, узнаю
Тебя через заслоны широчайших спин.
Уходит навсегда моя манера резко,
Чуть торопясь, сказать тебе: «Прощай!»
И слышать боль, как разорвалась с треском
Затянутая туго горячая печаль.
И, кажется, пора остановить гитару,
Поставить обувь в шкаф, заварку кинуть в чай.
А, может быть, виной моей печали мята,
Что жжет в груди давно неистовый пожар?