Я пью вино, как воду, но нет мне утешенья...
Дай мучимым свободу, скорбящим – разрешенье.
А мне шепни: "Утишься. До смерти стыть не надо."
И я скажу: "Я слышу". Скажу: "Не надо сада...
Завял давно. В теченье войти не сможем дважды,
Ведь даже отреченье пусть трижды, но однажды!"
…Крик петушиный глуше, а впереди дорога,
Где чья–то жизнь – полушка.
"Я был в гостях у Бога.
Я думал: "Кто же распят? Я ждал, когда воскреснет.
Тогда и я пойду вспять, быть может… Будем вместе.
Но миг неуловимый, как ветер, был и скрылся.
Дорога снова – вилы… Слеза моя пылится
О чём?..."
"Храни их, Боже, на их путях ослепших,
В день горький и погожий прими души их лепту!
Пророка со знаменьем держи в ладони крепкой,
Закрой от вьюг, каменьев, для птиц Своих будь веткой…
Слепые не увидят: дорога то ли, яма?
Ты им не дай обидеть! Для зла их стань изъяном.
Какой–то смутной песней, сном вещим, уговором…
Не им быть хлебом пресным. Иным сражаться с вором.
Они уж не безвинны, но Ты храни их, Боже!" –
Крещу дороги, спины, день горький их, погожий.
А мне пошли забвенье глубокое, сторицей.
А после омовенье... А после – повториться.