1. ГДЕ ЖЕ ТЕ РАСПРОСТЁРТЫЕ РУКИ?
Получили мы "Аттестаты зрелости", и - кто куда…
Отец в порядке психологической поддержки моего «первого самостоятельного шага» «переговорил кое с кем», и я поехал на «Смоленку» - «устраиваться».
Ремонтный цех ГПУ №1 треста «КРАСНОДАРНЕФТЬ» находился в степи, между посёлком Афипским и станицей Смоленской. Рядом, «через забор», торчали сооружения большой газокомпрессорной станции. Как потом выяснилось, кроме общего забора их объединяла ещё и одна парторганизация. Тогда партия в стране была одна - КПСС, но не менее «руководящая», а может, и более, чем сегодняшняя «партия власти». Теперь, говорят, на этом месте целый завод построили. Интересно посмотреть.
В те далёкие годы (1960) на территории цеха стоял одноэтажное здание механических мастерских с пристроенным административно-бытовым блоком, у забора – «кузня» с прилепленной к ней будочкой сварщика, а сразу слева от ворот – длинный металлический ангар – склад материальных ценностей всего управления.
- Что это у тебя за бумажка? – приятный баритон, и фотогеничная внешность начальника цеха сразу меня к нему расположили. Я таких «положительных» с виду людей раньше встречал только в кино... в роли крупных руководителей. С первой минуты знакомства у меня возникло желание, сломя голову, броситься выполнять любые приказы и распоряжения этого обаятельного человека.
- Удостоверение сварщика – я не без гордости раскрыл перед ним свою «корочку».
Преподаватель школьных курсов по сварке внушил нам такое уважение и к профессии, и к выданному документу, что я нисколько не сомневался в легитимности своего профессионального статуса. А как же?.. По вечерам, после уроков мы пропадали в Черноморском РМ - "варили" "очень важные конструкции". Часто до поздней ночи, и дома - уже до утра - крепким чаем «отмачивали» «наваренные» глаза. А летняя практика на промыслах? Сколько мы нарубили электродной проволоки, натёрли мела, намешали обмазки, насушили «меловых» электродов? А наплавленные нами тракторные катки? Не удивлюсь, если они до сих пор где-нибудь всё ещё «катаются» по родным кубанским полям...
- Прости, должен тебя разочаровать: очень симпатичная бумажка, но законной силы она, к сожалению, не имеет – эта изящная фраза меня просто подкосила. Сколько рухнуло фантазий! Где же те «распростертые руки», о которых так убедительно говорили наши учителя и наставники? Где ответственные дела и приличная зарплата?
- Ты только не расстраивайся. Поработаешь немного разнорабочим, проявишь себя, а там видно будет. Может быть, и сварщиком настоящим станешь… - Подкупающая улыбка была у этого человека. Не зря, наверное, ему доверили большой рабочий коллектив. "Поддержанный" таким образом я глубоко вдохнул и резко, как учили в книжках по аутотренингу, выдохнул целиком всю неприятность. Имя этого начальника избирательная память моя не сохранила.
2. ПЕРВЫЙ ТРУДОВОЙ УРОК
Зато я хорошо запомнил имя и отчество моего первого производственного руководителя и старшего товарища - сменного мастера Александра Николаевича Безрукова. Все почему-то - "и старый, и малый" чаще звали его Саней. Несмотря на молодость, Саню в цехе очень уважали. С ним связаны у меня самые первые позитивные впечатления от «реальных производственно – человеческих отношений».
Мое первое производственное задание было тривиальным на редкость. А что я хотел? Десять классов? Ну и что? Покажи людям, что ты можешь, руками покажи. Вот тебе забор - кирпичный, сильно обветшалый… «А вот, твой бригадир…». Опять запамятовал имя, а как выглядел, помню хорошо. Мужик из станицы Смоленской. Лет сорока. Слегка угрюмый. На меня смотрел снисходительно-подозрительно. И не зря. Испортил я ему крови... Каждый кирпич мы с ним обсуждали как на комсомольском собрании, очень горячо. Скандал, а не ремонт. И откуда я такой взялся? Эк меня прорвало на «инициативность»! До угла мы кое-как доработали – и всё! Мирно разошлись. Дальше мой первый бригадир сам, без помощников благополучно «довёл до ума» этот забор.
Как мастер Саня стерпел мой наглый демарш - не отправил меня "куда подальше" с моим «отроческим» гонором?. Вот закваска была у людей! Выдал он мне спокойненько новое, «самостоятельное дело». Так и сказал: очень важное самостоятельное дело, а поручить его некому – все заняты. Выполнишь, поговорим дальше…
Это он, конечно, намекал на мои мечты о сварке. Воспитатель.
"Вот тебе бочка, вот известь, а вот…", и так далее. Длиннющий опрыскиватель поначалу меня плохо слушался. То окна закрашиваю, то землю… Как бы там ни было, сначала – «на зубах» (что я: совсем уж ни на что не гожусь?), а потом втянулся… И за три дня у меня весь цеховый фасад - как новенький. Особенно, когда окна отмыл…
Первый трудовой урок: можешь, когда захочешь.
Очень уж хотелось мне «поварить». Сдав успешно "экзамен на самостоятельность", или скорее на состоятельность, я завоевал тем самым себе некоторую свободу. Александр Николаевич (Саней он стал для меня где-то, через год, когда я уезжать уже собрался, всё меня отговаривал - приглянулись мы друг другу…) держал меня «на подхвате» и не перегружал «силовой» работой. А я всё крутился возле «сварных». И опять же, приглянулся я дяде Васе-сварщику, очень доброму, но страшно ворчливому старику (для меня тогда все, кому ближе к пятидесяти, были стариками).
Вскоре я таки получил «добро» от мастера на постоянное место «при дяде Васе». Присмотревшись к моим «навыкам», кое-где, как следует, меня «поправив» (он это делал очень художественно, можно сказать, фольклорно), дядя Вася приноровился к ситуации. С утра он выдавал мне посильное задание и преспокойно занимался своими делами, как бы, не обращая на меня внимания. Он мне «уже доверял». Но не дремал:
- Шо ты илозишь на одним мести, как…
- Так, зазор же…
- Та... нима зазора - нима и сварки… На шо тада вона, та сварка?..
3. ВОТ ОН, МОЙ ЧАС
Окончательно я стал своим человеком в цехе после ещё одной «проверки на дорогах», точнее на «буржуйках». Дело было зимой. Та… какая там, на Кубани зима, скажете. И да, и нет. Ноябрь – тепло, декабрь – тепло, январь… Расслабляются люди. Вот где-то там, в котельной, кто-то и недоглядел: все батареи в цехе разморозились. А ничего смешного. Именно разморозились. Вечером было плюс десять, а утром – пожалуйста: минус восемь. Вода в трубах - не вода, а лёд. Так, и не только в цехе, в остальных помещениях и у них за забором тоже.
А работы навалилось… И мороз крепчает, уже к вечеру пятнадцать – хоть костры разводи в мастерских. Все в "кузне" собрались. Кузнец – в центре событий, горн - аж гудят… И прогнозы по радио нехорошие…
Вот он мой час. Подходит ко мне мастер Саня:
- Надо во вторую остаться, нарезать заготовок для «буржуек».
Нарисовал мне мелом «примерно» заготовки прямо на металле. Я тут же их вырезал, и мы с ним «на прихватках» собрали образец. Всем «гуртом» обсудили, подкорректировали - кто-то ещё с войны помнит эти «буржуйки». Даже перекусить мне на вечер кое-чего подсобрали.
Пока светло, размечаю с дядей Васей. Он по такому случаю - «как стеклышко». Видит неважно даже в очках, зато выдает мне рекомендации, как резать, чтоб экономней. Надо же, сейчас даже никто не поверит, что такое возможно: экономить не своё. Вот такой был дядя Вася. Выпивал он обычно после обеда. Но до обеда все важные работы, как правило, заканчивал. И его уважали… Когда он засыпал в "кузне", не тревожили: завтра сделает, если что срочное…
Короче, нарезал я за ночь этих заготовок. И даже почти не бегал греться. Очень уж мне хотелось оправдать выданное доверие. Ни о каких доплатах, как позднее стало принято, мы не договаривались. У мастера на языке было: «план горит» и «люди мерзнут».
На следующий день, с утра, пока я отсыпался неподалёку от горна, дядя Вася уже «наприхватывал» этих печек… До вечера мы уже с учителем вдвоем варили не отвлекаясь. А во вторую смену еще и сменщик подключился, дело пошло совсем быстро. Уже к обеду следующего дня «буржуйки» малиновым жаром согревали наши мастерские, привычно гудели станки… В цехе опять стало уютно.
Можно ещё несколько добрых «уроков» вспомнить. Но, боюсь захвалить себя, слаб человек. Кстати, о слабостях. Ещё один, не такой, чтобы добрый, но очень важный урок. Может, и не урок, а пример из прошлого, которое чем дальше от нас, тем дороже нам. И всё нам кажется в нем золотым и серебряным…
4. ТАК ЧТО ЖЕ ОН УКРАЛ?
Ан, не всё... Помните, в начале рассказа я восхищался и внешним и внутренним обликом начальника цеха? Эх, как же я запамятовал его ФИО… Это у меня связано с особенностями памяти: хорошо усваиваю только зрительную информацию, остальную пропускаю… Так вот, ещё ближе мне стал его внутренний (читай: моральный) облик советского руководителя, когда он на одном из собраний, как следует, отчитал весь наш коллектив за перерасход электроэнергии. И главное, как точно подметил. Вы, говорит, думаете, что если из отходов производства и в свободное от работы время «пашете» (ну да, так эмоционально и выразился) на своё домашнее хозяйство, так это пустяки… А станок у вас крутится по щучьему веленью? А лампочки вечером горят, а тепло вам котельная даёт… А?.. Об этом вы думаете? Где на вас государство столько энергии бесплатной напасётся?..
Все сидят так безразлично, в носу ковыряют. Привыкли, наверное. А у меня даже уши загорелись. Неужели мне одному так стыдно? Как вспомнил, сколько мы всего делаем «для своего хозяйства»: и опрыскиватели для сада, и форсунки для печек, и… да, много чего ещё… Прав товарищ «ФИО»… ох как прав!
Так, я в это время придумал домой после второй смены ещё и огнеупорные кирпичи из цеха таскать. Положу в авоську парочку, в газетку заверну - не видно… Отец печку во времянке затеял, простые кирпичи ещё как-то были… А огнеупорных - днем с огнем… В общем, запал мне в душу агитаторский пафос начальника: «Разворуем так всё - из чего коммунизм будем строить?..».
Ну, может, пару месяцев, может, три… не больше прошло после того разгона. В один прекрасный… нет, просто знаменательный день - молва: «Начальника долго нет - так, это он не "на больничном" вовсе, отстранили его…»
- Вот номер, а за что?
- А за воровство!
- Да нет!
- Да – «да»!
Можете себе представить настроение в коллективе? Нет? Ну, да: сейчас кого можно удивить воровством?
Так что же он украл? Два кирпича? Два киловатта электроэнергии? Два десятка километров газовых труб – вот что он украл!
- Как?.. Они ж на складе лежат, трубы эти. Склад же опечатывается. Завскладом расписывается на этой… бумажке, и печать ставит синюю... сам видел.
- Ты не понял? Они с этим завскладом и украли… вместе.
- Не может быть … Он же ш - парторг, этот завскладом.
- Так, теперь уж, наверное, нет, сняли. Вчера партсобрание было на «компрессорной»…
Вот такой «урок» - со знаком «минус».
Как-то сразу поникли у меня в душе все эти едва расцветшие цветы энтузиазма… Хорошо ещё, добропорядочных и просто порядочных людей мне на моём веку встретилось достаточно для того, чтобы не потерять совсем веру в эту самую порядочность, в достоверность самого понятия «честность».
Кстати, о знаке: может, он вовсе и не «минус», а, скорее «плюс». Подобные уроки учат, все-таки, распознавать в людях и поступках фарисейство, ханжество - пусть и не сразу.
пос. Черноморский, июнь 2012