в Лазареву субботу я всегда сажаю цветы на кладбище.
анютины глазки и примулы, а свежие листья тюльпанов
острые, как ножи, прорезали и подняли вверх
прошлогодние бурые листья деревьев.
прекрасное занятие – копаться в земле,
хотя я предпочла бы все-таки другое место для этого.
эти цветы - традиция нескольких лет, исключительно я занимаюсь этим,
просто я единственный человек в этом городе
из нашего довольно большого семейства, который до сих пор жив.
впервые я встретилась со смертью,
когда умер мой дедушка, мне было девять лет.
он перед смертью долго лежал в больнице,
или мне так казалось тогда, что долго. в доме начались разговоры о смерти,
месяц июль, безумная жара, мозги и так плавятся.
мы с братом придумали магический ритуал: закидываем
камешки на дорогу. если все камешки долетят до дороги, он не умрет.
мы очень старались, докинули все камешки.
но дедушка все равно умер.
на меня одели чужое черное платье (своего такого у меня тогда не было).
нас с братом не взяли на похороны.
сказали, что не хотят, чтобы мы видели его в гробу.
в этот день домой принесли его портрет.
он был неживой на этом изображении,
именно – мертвый, в военной форме, каким и лежал в гробу.
он в моих воспоминаниях запредельно прекрасный человек,
я в жизни больше таких не встречала.
я впервые в жизни попала на кладбище
на второй или третий день после его похорон.
кладбище рядом с вокзалом, там слышны голоса диспетчеров
из вокзального матюгальника, при этом
смысла слов совершенно не разобрать.
я была в абсолютном шоке от этих голосов, это были для меня тогда
голоса из другого мира, они остаются для меня до сих пор отчасти такими же.
я никому из близких не сказала о том, что я думаю об этих голосах,
наверное, потому, что думала, что их слышу только я.
совсем юной умерла моя подруга, она отравилась угарным газом
купаясь в ванне, перед смертью она успела покрасить волосы
в естественный блонд, у нее были лицо и фигура куклы Барби,
трехлетний сын, неудачный брак,
и диплом филолога, русский язык и литература.
это был вторник на Светлой Седмице.
когда я узнала о ее смерти, я побежала к ней домой.
я тогда верила, что именно она откроет мне дверь, и скажет, что это неправда.
все наши друзья просто опухли от слез тогда.
потом умерла моя бабушка.
она около года умирала от рака у меня на руках.
она была очень сильным и независимым человеком, но эта болезнь
разломала ее достаточно быстро,
особенно после того, как мне пришлось принять решение
о наркотиках. врач предупреждала меня о том,
что угасание после этого становится еще стремительнее,
но у нее были страшные боли.
в наше время это не причина для назначения морфия. ее тошнило от трамадола,
поэтому мне приходилось смешивать его с аминазином и анальгином.
она очень быстро поняла эту тему, и всегда просила поменьше того,
что выключает ее напрочь, а именно аминазина.
я очень люблю и часто вспоминаю ее.
где-то через год пришел в гости один приятель,
и попросил вколоть ему трамадол, знал, что у меня осталось.
я по какой-то глупости это сделала, а еще через год и его не стало,
хотя он был крепким молодым и здоровым парнем,
просто несчастный случай, и я ощущаю, почему-то, свою причастность к его смерти.
мой муж был очевидцем трагедии, когда во время авиашоу упал самолет,
погибло около восьмидесяти людей.
он рассказывал, что в двух метрах от него стояла девушка,
он на какую-то секунду отвернулся,
а повернувшись увидел перед собой на асфальте
грязную тряпку и окровавленный скальп.
он был в таком ужасе, что вместо того,
чтобы бежать оттуда, схватившись за голову,
пошел бродить среди этих обломков катастрофы,
и очнулся только через несколько часов,
хотя в его жизни смертей тоже было достаточно.
а вчера, в Вербное Воскресение, я сидела в одной кофейне напротив церкви,
ждала сына из воскресной школы после богослужения.
меня приводят в тихое умиление эти львовские кофейни
на два-три столика в отдаленных переулках города,
в таких редко вообще бывают посетители,
в них можно купить только кофе, чай и десерт.
у меня такое чувство, что хозяева ничего не зарабатывают
на этих кофейнях, а держат их исключительно
ради собственного удовольствия, ну и ради кофе,
который здесь является отдельной формой искусства ради искусства.
по радио передавали французскую попсу, за соседним столиком
сидели две девушки, одна из них была похожа на Одри Тоту.
они разговаривали исключительно о смерти и раке,
о смертях и несчастьях своих родных и близких.
я спросила их, верят ли они в Бога.
они сказали, что да, потому они здесь.
а именно – они ждут, пока в церкви закончится
третье богослужение, и они смогут освятить свою вербу.
они спросили меня, освятила ли я свою вербу.
я сказала что да, два часа назад,
тогда еще лил сильный дождь, священник ходил
вокруг церкви, он моментально промок до нитки сам,
но упорно поливал из зеленого пластмассового ведра
прихожан вместе с их вербами.
однажды мой друг сказал мне, что хочет
принять Таинство Крещения, и поручает организацию мне.
Крещение было назначено на Лазареву субботу,
но он не появился в назначенное время.
мы окрестили его уже после Пасхи, присутствовала я, мой сын и наш общий приятель.
приятеля он назначил своим крестным отцом,
решительно отказавшись при этом от моих услуг крестной матери.
потом он был немного разочарован, что не услышал хора ангелов.
он не собирался оставлять своих дурных привычек,
но при этом стал постепенно меняться к лучшему,
ну например, удалил весь Ленинград из компьютера.
он стал основателем движения за чистоту речи в нашей общине.
хотя некоторые говорили, что я из безбожника сделала богоотступника, а это значительно хуже.
один раз он с еще одним нашим приятелем
пришли ко мне в два часа ночи, пьяные,
стучали кулаками по столу и говорили, что церковь это портал,
и она должна быть открыта круглосуточно.
мы говорили о причинах его отсутствия в первый раз,
оказалось, он просто слишком весело провел время накануне.
кто знает, может это простительно для духовного младенца,
по крайней мере, во второй раз священник довольно милостиво
отнесся к нему, несмотря на его помятый вид.
я сказала ему: в тот день, когда ты не пришел, была Лазарева суббота.
а он совершенно искренне сокрушался: почему же ты не сказала мне.
если б я знал, я бы пришел в любом состоянии.
ты знаешь, просто мне очень нравится
эта история.