Вечер. Туман. Осень.
Мало что видно.
Я курю сигарету с фильтром-альбиносом.
Дым, на вид, как туман - миловидно.
Писать тебе тянет, однако, стыдно. Холодно. Руки дрожко пишут тебя без спроса.
Лужи. Ветер. Осень.
Промозгло. Мокро. Противно.
Машину к машине приладили
троссом.
Туман не мешает - заботу видно.
Дорога завязана в морской узел матросом.
Гордий за мной наблюдает ехидно.
Закат кончился. Темень.
Б-г поднял "Роджера", опустил коммунистические флаги.
Пытаюсь закурить - вылетел
кремний.
Мог бы заплакать, но вокруг
достаточно влаги.
Мое письмо чисто, хоть сам непотребный.
Дорога кончается. Озера, овраги.
Бумага. Чернила. Строки.
Не знаю, согласна ли ты,
Природа подсказывает, что мы одиноки:
Девять дней в ней полно пустоты.
Отсутствие ранит сильнее упреков.
Прыгнуть в пропасть - значительно
проще, чем строить мосты.
Звонит колокольчик, красивы его перекаты.
Зашел в ресторан выпить кофе.
Уставился: колонны, столы,
берекаты.
Бумагу теснят шестигранные
строфы,
Меня, что закрыты двери в твои
палаты
Пытаюсь выразиться достаточно
точно и ловко.
В твоих руках листы превратяться в пепел,
А могут в голубей примирения.
Ты не веришь в стих и строку, как
бы тот не был светел...
Для второго, непременно, нужно
терпение.
Интересно, если б тебя раннеюнным встретил -
Когда случилось бы чудо
рождения?