1
На слёте бархатистых мотыльков
у ночника — короткая повестка.
Что ж, решено: пусть вновь настанет лето.
Дружок её мелькнул и был таков,
а бабочка, как вечная невеста,
одна порхает на танцполе света.
Да, Аргентина, танго та же жизнь.
Партнер зигзагом свой покажет нрав,
и юрк во тьму — глядишь, и налетались.
Но все кружит любовь, любовь кружит,
трепещет и танцует - и не прав,
кто думает, что это парный танец.
Мужчинам что — они сплеча и рубят
основы чувства и опоры крова,
им всё бы только воевать, да пить.
А женщины то любят, то разлюбят,
то вновь полюбят — но уже другого,
чтоб и его однажды разлюбить.
2
Как прошлый снег в минувших стужах
зачем-то кружатся ночами
в мозгу обрывки жизней чуждых,
затертым фильмом без начала.
А кадры темные такие -
условен год, туманен адрес.
к примеру, Мексика б сгодилась,
но раз смешали джин с текилой,
пусть будет хоть Буэнос Айрес,
где депрессует местный гений,
то ли Хуарес, то ли Диас.
(Наплыв на столик за колонной.)
Допустим, это хмырь богемный,
гламуром глупым утомлённый.
Он хочет спрятаться от света,
от обязательств и содружеств,
он хочет женщину, но это
уже не похоть — только ужас,
поскольку нет иных убежищ
от стай известий и событий,
а страх молчит, пока ты бредишь
в тягучей патоке соитий.
Он понял, что в его картине
герой бездарно-иллюзорен,
звонит продюсеру — скотине! -
контракт со студией разорван.
Он на девайсе давит кнопку,
но Ctrl путая с пробелом,
вдруг вспоминает про коробку,
в которой древний парабеллум,
хранит в нарезах запах кислый -
и вновь, с удвоенною силой,
он борется с такою мыслью
уже помянутой текилой.
Потом напишут, что он ищет,
когда, по сути, он лишь прячет.
Don't Cry For Me —
впотьмах он слышит,
но не об этом он и плачет,
он хочет большего, чем снится.
Но снова ничего не выйдет -
и, воспаряя в сон как птица,
не узнаёт того что видит.
3
Жизнь моя, все погублено, все пропало.
Быть честолюбцем в мире , где честь — химера,
чахнущая в пыли архивов — предел безумья.
Но обо мне не плачь, ибо каждый миг мой
словом отмщен, как тезка женою Ольгой,
переселившей древлян в бурелом преданий.
Все безнадёжно, любовь моя, всё пропало.
Но мы с тобою взошли вне полей надежды,
как сорняки, не страшащиеся жатвы.
Зря говорят, что пейотль не растет в Поволжье,
а потому не проблема себе присниться
дедушкой-хиппи, живущим на Рио-Негро.
Знаешь, как пахнут лодки на солнцепёке
греющие смоленые свои кили?
Запах этот внятен без перевода
всюду, где есть вода, солнце, берег,
и щербатая набережная, пройтись которой
я приглашаю тебя, красиво повязывая галстук -
с превосходством невозмутимости,
как сказал бы старик Борхес.