Это все оттого, что слово
должно быть ново и незабвенно,
я седею быстрее ели,
горящей в келье печи. Мгновенно
забываю твои упреки,
родная. Сроки мои все ближе,
только колко взирает с полки
не знаю сколько
лет пыльный Ницше.
Иногда я – поэт, но чаще
я вижу в чашке свое похмелье,
карандаш и чифирь вчерашний…
Родная, страшно мне в этом теле.