Времена года Осень Продолжение...

Фролов Евгений
                Мне ж к Ивану
Вернуться надо: он, в конце концов,
В поэме первое лицо... Лишь ванну

Успел принять с дороги, как звонить
Скорей возлюбленной: родной услышать голос
Хотел... Не уставал себя винить
В случившемся ... Он походил на колос

Надломленный порывом ветра; стан
Его согнулся; на спине лопатки
Торчали крыльями; и на диван
Прилечь тянуло… Словом, об упадке
Сил речь идёт. И, безусловно, сон
Ему помог бы, но встревожен он:
 
74

У Светы трубку, странно, не снимали.
Молчаньем абонента удивлён,
Добавив к страху толику печали,
Смотрел потерянно на телефон.

Когда ж уснул, то страшные кошмары,
Как в фильме ужасов, его трясли:
То в роли он заложника Тамары —
Царицы ; то валеты… короли

Встают живыми грозно из колоды
И наставляют пики и мечи;
То нападают на него уроды;
То змеи жалят; то от саранчи
Спасается голодной; то Светлана
На сцене пляшет, как звезда канкана!
 
75

Он утром встал с тяжёлой головой,
И завершив все виды туалета,
Позавтракал (съел бутерброд с икрой),
Стал номер набирать, шепча: «Ах, Света!»

Но тут в квартиру кто-то позвонил.
Иван открыл... И кто ж стоял у двери?
Его любимый дядя, Михаил,
Приехал из глубинки, где как звери

Живут славяне в дикой простоте,
Хотя и без воров, но без клозета;
Не предаются праздной суете.
Медвежий угол! Но Иван на лето
Любил в тот край когда-то приезжать;
Была его оттуда родом мать...
 
76

Нежданный гость не хуже, чем татарин .
А здесь ведь дядя — мамин младший брат.
И не забыл Иван, что сам как барин
В деревне принят был. Теперь он рад

Гостеприимством отплатить на деле...
На стол закуску ставят и вино,
Всё, что нашлось... И разве что форели
Не оказалось: Васька-кот давно

Её уж съел. Зато с лучком селёдка,
Картошка отварная, колбаса
Просились в рот… А главное-то, водка
«Столичная», что может чудеса
Творить — любую пищу сделать вкусной:
Хлеб чёрствый..., завтрак для туристов гнусный!
 
77

Пока они сидели за столом,
«Под градусом» приятную беседу
Ведя и вспоминая о былом,
День незаметно подошёл к обеду.

Иван Светлане, наконец, звонит,
Но слыша только длинные сигналы,
Кусает губы... Дядя ж, пьян и сыт,
Зовёт в деревню — встретить день Купалы.

Ему с упорством возражает мать:
«К чему всё это? Мы же не язычники!
Тебе, дружочек, лучше бы поспать;
Известно, в пьяном виде вы отличники!
На днях в Николин собираюсь храм .
Давай и ты... А то ведь стыд и срам:
 
78

Ещё ни разу не поставил свечку
За мать и за отца! Всё только пьёшь...
Сыновний долг нельзя как рукавичку
Закинуть в угол. Совесть — острый нож:

Замучит ведь! Спохватишься, но поздно
Уж будет»…
                И в обговорённый день
Иван поехал с ними: — дядя слёзно
Просил уважить. «Как же им не лень!» —

Зевнул в кулак Иван. Но человека
Обидеть не желая: «Решено!» —
Сказал.
                У церкви — нищий да калека,
А в главном зале стариков полно;
Апостолы глядят с иконостаса
Довольно постно под присмотром Спаса!
 
79

Иван, конечно, озираться стал
По сторонам (все люди любопытны).
Хоть не в музей попал и не на бал,
Всё ж привлекал вниманье колоритный

И мрачный интерьер… Под монахинь
Одетые старушки суетливо
Сновали взад-вперёд… Густая синь
Нависших сводов слишком уж фальшиво

Небесную передавала твердь.
Тесним толпой иль роковою силой,
Он оказался в закутке, где смерть
Оплакивали... И Светланы милой
В покойнице молоденькой черты
Он узнаёт как будто... Пустоты
 
80

В душе самой иль помраченья  чувство
Он испытал, сказать я не могу.
(Ему давалось нелегко искусство
Быть сдержанным… В студенческом кругу

Вращаясь, зыбком, как морская пена,
О нём шла слава: «Твёрдая рука!»).
Иван убит... Но сбросив постепенно
Эмоций пресс, он всё у мужика,

Водителя машины похоронной,
Что нужно, уточнил. Сомнений нет:
В гробу — Светлана!.. Как бы многотонной
Плитой придавлен он, и даже свет,
Дневной пресветлый свет, воспринимает
Как тьму, и чуть ли сам не умирает!
 
81

Безсилен человек против судьбы.
Иван ещё надеется, что бредит…
Но вынесли отпетые гробы —
На кладбище со всеми вместе едет.

Никто не спрашивал, кто он такой:
Из министерства?.. Родственник?.. Светланы
Сокурсник?.. Каждый больше сам собой
Был занят. Изредка лишь полупьяный

Мужчина скорбно что-то изрекал:
Он из дорожного успел буфета
Хлебнуть…
                «Увы, один у всех финал;
На время расстаюсь с тобою, Света;
Последний ждёт тебя теперь причал!» —
На гроб смотря с тоской, Иван шептал.
 
82

Но вот и кладбище... На неудобье —
Заброшенной земле — торчат кресты,
Пестрят угрюмо мрачные надгробья...
Торговки жадно продают цветы.

Не на пикник весёлый иль рыбалку
Приехали, а близких хоронить.
Гробы перегружают на каталку:
Момент ответственный — не уронить

Бы груз бесценный!.. На участок дальний
По бездорожью медленно везут…
И реквизит стандартный погребальный —
Венки, таблички с надписью — несут.
К хвосту пристроясь, сдерживая слёзы,
Идёт Иван — в руке живые розы.
 
83

Пришли... Закончен невесёлый путь.
Могильщики берут свои лопаты.
Злодеи эти понимали суть
Своей работы и большой доплаты

Потребовали. Молча четвертной
Сестра Настасьи Павловны дала им.
«Могилки вырыты в земле сухой. —
Сказал один из них. — Мы дело знаем».

Сергей Петрович первым лёг на дно,
Потом Светлану тихо опустили.
Тотчас, хотя им было всё равно,
На них землицы (освящённой пыли)
Насыпали; затем свой первый ком
Родные бросили... Иван тайком,
 
84

Никто и не заметил даже, розу
На гроб Светланы ловко уронил.
Рабочий, как и нужно виртуозу,
Её в мгновенье глыбою накрыл.

Я не хочу описывать поминки:
Едят усердно и без меры пьют,
Сквозь строгость пробиваются смешинки,
А там и смех, и общий пересуд.

Я лучше расскажу, что дальше было
С Иваном. Он на следующий день
Светлану навестил: её могилу
Оплакал... После он болел — мигрень
К нему надолго привязалась... Лето
К концу уж подходило... С месяц где-то
 
85

На кладбище герой не приезжал.
Но лишь болезнь немного отступила,
Скорее на автобус побежал…
В нём столько не растраченного пыла!..

И в тот момент, когда он поправлял
Осевший холм земли — под ним Светлана
Лежала — неожиданно попал
В историю: к нему, сердясь, сопрано

С вопросом обратилось... То была
Настасья Павловна: её больница
И горе допекли — одна зола
От прежней-то осталась…
                Объясниться
Не против он, застигнутый врасплох...
Язык к гортани у него присох!
 
86

Настасья Павловна была с сестрою
И с девушкой, которую Иван
Уж видел... Только где? Когда? Не скрою:
Успел взглянуть он на лицо и стан.

Она ему напомнила Светлану —
Глаза... и тот же головы наклон, —
И сходством этим оживила рану
В душе его... Растерян и смущён,

Забором слов он хочет оградиться...
Но кто же вы? — вопрос прямой. — «Я друг...».
Но проницательная сестрица
Инстинктом женским догадалась вдруг,
Что человек-то молодой — любовник
Их Светы, гибели её виновник!
 
87

Как отвертеться ни хотел Иван,
Но кое в чём пришлось ему признаться.
И в результате был он к чаю зван
На «сорок дней»... Не смел он отказаться!

Так Света познакомила его
С мамашей, тёткой, дочерью последней...
А через год знакомство в сватовство
Переросло...
                Для свадьбы многолюдной


Заказан в ресторане кабинет.
Отпраздновали бракосочетанье:
Весёлый получился винегрет
Из тостов, танцев, джаза громыханья,
Из криков «Горько!», поцелуев и
Наказов жить в совете и любви.
 
88

Женить героя не входило в планы
Мои, но Муза, забежав вперёд,
Подсуетилась... И не зря: у Анны
В то время стал уже расти живот.

Итак, жену Ивана звали Анной,
А тёщу — Аграфеной П;вловн;й.
Когда ж успела Аня?.. Я на данный
Вопрос ответить не могу. Весной? —

Вполне возможно: это время года
Для девушек опасно молодых,
Когда толкает их сама природа
В объятья донжуанов записных.
А тут Иван, совсем не праздный зритель,
Он ей не ангел добрый, не хранитель!
 
89

Для роли соблазнителя вполне
Он подходил. В свой потаённый список
Немало внёс имён. Но я в «Весне»
Упоминал об этом. Одалисок,

Иль кошечек (так падших называл)
Мог насчитать десятка три-четыре.
И сам он жертвой сладострастья пал —
Живёт теперь у тёщи на квартире!

А Марфа Юрьевна, Ивана мать, одна
Осталась в малогабаритке тесной...
«Попутал, видно, сына сатана,
Карает за грехи Отец небесный!
Как можно, не окончив институт,
Жениться? С голоду ещё помрут!» —
 
90

Так сокрушалась и свечу Николе,
Любимому святому, каждый раз
Не забывала ставить...
                Женской доле
Не позавидуешь... Отрада глаз,

Красавец-сын, забросил мать родную.
Придётся Марфе век свой доживать
Не нужной никому и вхолостую
Убогой жизни маховик вращать.