Струится лето под горой
Бесцельным зноем.
С тобой мы были брат с сестрой –
Не муж с женою.
Давно промчался по судьбе
И замер сонно
Блошиный рынок Чоршанбе
С кузнечным звоном.
Толпа шумела тяжело.
Как вечность моря,
Метались чьё-то ремесло
И чьё-то горе.
В своей лавчонке, у дверей,
Сидит поныне
Один знакомый наш еврей -
Фотограф Пиня.
Он косит глазом, словно конь
В упряжке тесной,
И тихо ржёт:
- Меня не тронь,
Я дядя честный.
Сооружу на документ
Любую харю.
Начальник – очень строгий мент –
Мне благодарен.
Схалтурить – Боже упаси!
Жизнь – не паскуда.
- Эй, Пиня!
Вот арбуз!
Неси
Большое блюдо.
Он наклоняется к тебе,
Меняя краски.
Блошиный рынок Чоршанбе –
Сюжет для сказки.
Толпа, безумная на вид,
Молчит смиренно,
А Пиня пылко говорит:
- Конечно, Лена!
Струится лето под горой
Бесцельным зноем.
И мы всего лишь брат с сестрой –
Не муж с женою.
Вгрызается усталый нож
В густую мякоть.
Настанет день, и ты уйдёшь,
Не нужно плакать.
Связать нельзя гнилую нить
Узлом кудрявым,
Не стоит душу бередить
Пустой забавой.
Наш быт наполнен суетой
В тумане синем .
Давно забылся под плитой
Фотограф Пиня.
Нет шумных праздничных рядов -
Торговли вольной,
Закрыто счастье на засов,
Смирились волны.
А память тешится игрой,
Как боль – виною.
С тобой мы были брат с сестрой –
Не муж с женою.
Р.Маргулис