Таганрог уже второй с лишним год находился в оккупации; запасы, если какие были, давно закончились, а еду добывать стало больше негде - начиналась весна 1943 года.
Ксения Афанасьевна, мать Нины, собирала и готовила на печке в маленьком котелке какие-то первые ростки, листья шелковицы, но это варево не спасало ослабших здоровьем, изможденных людей.
Отец и мать Нины стали отекшими, одутловатыми – они (вы, наверное, слышали такое словосочетание) "пухли с голоду". А с маленькой Ниной было совсем плохо: девочка умирала. Собравшись с духом, мать пошла к соседке по меже. Немецкие солдаты оставили той корову, чтобы она обеспечивала офицеров молоком.
- Вера, дай немножко молока, хоть пол стаканчика. Нина умирает.
Будто свою совесть отчищу, если она почувствует вкус молока во рту напоследок.
- Что ты, Афанасьевна, не могу, немцы узнают и корову заберут, а то и расстреляют меня. Твоя Нина всё равно умрет, а мне жить не надоело.
Мать вернулась ни с чем. Неизвестно, каким образом, Нина пережила ещё одну ночь. Недалеко по переулку располагалась немецкая кухня для солдат.
Старший брат Нины, Федор (ему тогда было пятнадцать) пробрался к мусорной куче с кухонными отходами в надежде найти хоть что-нибудь съедобное для девочки, его поймали и всерьёз пригрозили расстрелом, если ещё хоть раз "здесь увидят".
(После этого случая Федор с парой сверстников убежал из города. Они успешно добрались до передовой, были приняты нашими, как сыновья полка. Федор дошел до Берлина и позже, после Победы, служил ещё в Чехословакии. Только потом он вернулся домой.)
На следующий день, уже по темноте, во двор вошли два молодых, почти юных, немецких солдата.
- Эссен, Эссен…- проговорил один, и протянул Василию Гавриловичу, отцу Нины, полевой котелок с перловым супом. Родители переглянулись.
Пусть даже еда отравлена - долго ли они ещё протянут? А Нине и вовсе терять нечего. Она уже и пошевелиться не могла - так ослабела, даже язык не ворочался. И сейчас помнит вкус этой юшки во рту, Потянула в себя живительную, теплую жижицу, и билась мысль - что же так мало дали? Неужели нельзя съесть чуть-чуть больше? Не каждый день, но часто, по темноте, приносили эти подросшие мальчики чужой страны, по сути, вражеские солдаты, то остатки каши от ужина, то огрызки хлеба. Нина немножко оправилась. Родители ее решили поддержать соседей, знакомых, и маленькая Нина, которую едва было видно из-под намотанных теплых платков, несла немножко еды в узелке то в одном, то в другом направлении; немецкие посты не обращали на нее никакого внимания. Сейчас это осознать сложно, но несколько жизней в нашем городе были спасены остатками каши и маленьким ребенком.
Среди семей, к которым девочка пошла "в гости," были и Волковы, родители известного впоследствии таганрогского актера Виктора Волкова - тетя Настя и дядя Арсентий. Они отказались: «У нас есть, что покушать, спасибо, не надо»
После войны стало известно - Волковы вели серьёзную партизанскую деятельность, как только это возможно, приближая день освобождения города.
Когда в августе 1943 года в Таганрог наконец вошли советские долгожданные войска, одна из соседок окликнула маму Нины и сказала:
- Там одного из «ваших» немцев расстреляли - валяется на еврейском кладбище.
Она побежала в сарай, схватила лопату.
- Я его закопаю!
- Нельзя, Афанасьевна! Ты в своём уме? У тебя четверо сыновей на фронте. Он же немецкий солдат, оставь. Если увидят, тебя наши и застрелят, никто разбираться не станет.
Медленно прислонив ненужную теперь лопату к стене сарая, она закрыла лицо руками и вернулась в дом. Нине было восемь лет.
Когда окончилась война, ее отправили на лето в детский оздоровительный лагерь. К сентябрю Нина вернулась в родной город. Вожатые помогали спускаться из грузовика загорелым детям в одинаковых ситцевых сарафанах в цветочек: всем пошили новую одежду. Детей разобрали встречаюшие близкие, одна Нина осталась у грузовика - родители не узнали ее, пополневшую, румяную. Она так расстроилась. Начиналась новая замечательная мирная жизнь.
Но так и не смогла Нина простить соседку, хозяйку коровы, пока баба Вера не умерла от старости.
Из четырех сыновей Ксении Афанасьевны домой вернулись только трое – пехотинцы Георгий и Федор, моряк, капитан 2 ранга Иван, а Николай из войск НКВД пропал без вести. Правда, мать все не верила, что он никогда не придет домой.
- Коля вернется. Он мне обещал.
А Нина Васильевна Еловских не в состоянии без слез рассказывать историю из своего детства.