Когда Бог будет меня гвоздодёром
выкорчёвывать из крышки гроба
счастливой жизни, в которую мы были с тобою на пару вбиты,
я буду упираться изо всех сил, орать "иди ты!",
материться самым отбором
и, уже вынутая, кипя от злобы,
спрошу тихо:
"Зачем ты разбудил это лихо?
Кому мы мешали?
Кого мне теперь утопить в море печали?"