Ромашка

               
                1
 
 Обычное, жаркое  лето  стояло.
 Их  двое,  совсем молодых и красивых.
 Для них, и скамейка под тополями.
 И  небо  над  ними  синее-синее.

 У  ней  было  имя  простое - Наташка.
 В  бездонных  глазах  у  неё  бирюза.
 А  он  называл  её  нежно,  Ромашка
 Заглядываясь  в  глаза.

 Селяне  порою  шутили  серьёзно.
 И  сразу  смущался,  краснел  паренёк.
 Но  нежно  любя,  в  золотистые  косы
 Вплетал  васильковый  венок.

                2

 Шёл  год  сорок  первый. 
 И  траурным  эхом
 Рассыпались  слёзы  в  тот  год.
 И  в  первый  набор,  добровольцем  уехал
 Безусый  юнец  на  фронт.

 Затем  и  она  в  разноцвет  листопада
 Дорогу  избрав  боевую,
 Ушла  под  призывный  набат  канонады
 Сестричкой  на  передовую.

 И  вот  полустанок.
 Одинокий  перрон.
 Сошлись  в  зимних  сумерках  кроясь,
 С  бойцами  и  танками  эшелон
 И  санитарный  поезд.

 В  солдатской  шинельке  и  шапке  Наташка
 Из  дверей  скользнула  в  мороз.
 Вдруг  голос  знакомый  окликнул,  Ромашка! -
 И,  сердце  оборвалось.

 И  тут  же  стремглав  по  перрону  скользя,
 Припала  к  нему  на  грудь.
 И  встретились  снова  родные  глаза,
 На  пару  коротких  минут.

 Вдруг  длинный  гудок  издал  паровоз.
 И  грохнув  железною  сцепкой.
 Пыхтя  от  натуги  тихонько  пополз,
 Всей  тушей  тяжёлой  на  стрелку.

 Она  только  крепче  прижалась.
 Как  будто  в  последний  раз.
 Люблю...  люблю,  зашептала
 И  хлынули  слёзы  из  глаз.

 Как  только  шагнул  он  с  родного  порога
 Пошла  фронтовая  стезя.
 Поезд  летел,  а  пред  ним  всю  дорогу
 Стояли  её  глаза.

 Потом,  не  зная  о  ней  ничего.
 По  русским  лесам  и  лугам:
 За  Родину,  за  себя,  за  неё...
 Давил  и  крушил  врага.

 Потом  был  контужен,  и  даже  когда
 Лежал  в  лихорадке  зыбкой.
 Спасали; заплаканные  глаза,
 Слова  её  и  улыбка.

               3

 Но  слово  война,  беспощадное!
 Какой-то  немецкий  гад,
 Однажды  сурово,  нещадно...
 Смеясь  разбомбил  медсанбат.

 Глумился,  "душевнобольной"  над  страной.   
 Но  пала  "великая  нация"!
 И  сизарём  понеслось  над  землёй -
 "Безоговорочная  капитуляция!"

 И  вот  эшелоны  пошли,  и  среди
 Живых,  под  весёлый  гармошек  строй,
 С  медалью  и  орденом  на  груди...
 Вернулся  и  он  домой.

 И  чинно  шагнув  на  перрон  вокзала,
 В  хмелёный  разгул  жарких дней,
 Весёлый,  красивый - в  руках  с васильками
 Он  тут  же  отправился  к  ней.

 И  вот  уже  видит  родные  деревья,
 Скамейку  уставшую  ждать.
 Вот  дверь  отворилась  и  вышла  навстречу
 Седая  старушка  мать.

 Его  обняла  и  погладив  орден,
 Слегка  улыбнулась  даже.
 И  тихо  сказала  ему  сквозь  слёзы -
 Погибла,  Наташенька  наша.

 Померк  белый  свет  от  глубокой  печали.
 И  зашаталась  земля.
 Лишь  тихо,  над  головой  зашептали
 Листвой  молодой  тополя.

 Как  только  шагнул  он  с  родного  порога
 Пошла  фронтовая  стезя.
 Прошёл  он  по  всем  боевым  дорогам
 Любя,  лишь  её  глаза.

                4

 Но  время  летит  как  стрела  из  лука.
 И  часто  к  скамейке  той
 Вдвоём  с  озорным  синеглазым  внуком
 Приходит  старик  седой.

 Он  сядет.  Закурит  ни  слова  не  бросив
 И  выпустит  сизый  дымок,
 И  вспомнит  её  золотистые  косы
 И  васильковый  венок.

 Достанет  вторую  и  вновь  поджигает.
 Но  только  вздохнувши  тяжко,
 Он  с  горечью  головой  закачает
 И  вырвется - Эх,  Ромашка!

 И  тихо  сползёт  до  усов  слеза,
 Припомнив  слова  сердцу  милые.
 И  эти  заплаканные  глаза -
 Как  небо,  синие - синие!