РУБЕЖ (отрывок из поэмы)
Ветеранам, защитникам Заполярья посвящается ( Х - см.мой Лит.дневник)
х х х
...Просел блиндаж. Окоп водой залит
И смолк давно сапог солдатских топот…
В местах у нас, где раньше шли бои,
Из-под земли услышать можно ропот.
В нём справедливый, с горечью укор:
Что вот, мол, здесь тогда, в сороковые,
Вас защищали мы, но до сих пор
Вы многих павших так и не зарыли.
А как хотелось бы найти приют
На Родине, в земле, под тихой сенью!
И неуютно нам на камнях тут,
Когда дожди секут порой осенней.
Да это ничего бы… Ну и что ж!
Не первый год дожди и ветры мают.
Но грустно оттого, что молодёжь
Спасителей нечасто вспоминает.
Хотя за них, за них пролита кровь
На Мурманской земле, на поле брани!..
Мне кажется, должны мы вспомнить вновь,
Как воевали наши ветераны
На той войне, когда нередко миг
Решал судьбу – успех иль пораженье…
Я знаю: эти строчки – скромный блик
Тех славных знаменательных сражений.
Пусть те, кого в гранит не облекли –
Покой отыщут в погребальной урне…
О них, о тех, кто в землю полегли,
Живи – не забывай свободный Мурман!
х х х
...Наверное, рука устала жать
У той, что в белом и с косой проворной.
Осталось много воинов лежать:
И немцев, и своих на склонах горных…
А путь дивизий наших – лишь вперёд!
На Киркенес, на Никель, на Петсамо.
Их ждут бои, и смерть, и речки вброд
До той поры, когда войны не станет…
Прошёл Октябрь…
Упал последний лист,
Приход зимы надолго возвещая…
И, отступая, зверствовал фашист,
На мирных людях злобу вымещая.
Немало мне рассказывал земляк,
Зенитчик в прошлом, Мильчаков Василий,
Про зверства немцев, что простить нельзя.
И про угрюмость своего бессилья –
Когда увидел он, тогда солдат,
Суровостью войны ожесточенный, -
Где раньше был арак для заключенных –
Лишь трубы на пожарище стоят.
Случилось то в посёлке Эльванес,
Откуда враг в любую непогоду
Гнал наших заключенных в Киркенес,
Чтоб разгружать вагоны от породы.
Сожгли, как хлам ненужный, егеря
И взрослых и детей, облив бензином.
Стоял Василь, пилотку теребя,
И пахло жжёной костью и резиной…
Враг отступал.
Но шли ещё бои,
В Берлине фюрер о реванше бредил.
Никто не знал – ни немцы, ни свои,
Что нам всего полгода до победы.
До тех времён, тех радостных, когда
В лицо повеет с моря ветер свежий,
Когда глаза усталые солдат
Норвежское увидят побережье…
х х х
ИЗ РАССКАЗА ВОИНА
...На замшелых камнях словно строчки
На древних скрижалях…
Их оставили пули, осколки снарядов и мин.
Здесь земля Заполярья огнём
Вся прошита кинжальным,
Разве можно остаться в живых,
Уберечься под ним?
Всюду рвы и траншеи, поросшие плесенью, мохом,
Что хранят под собой и скрывают сражений посев.
И живые ребята в те годы здесь падали, охнув,
От осколков и пуль, даже очи закрыть не успев.
Справа - кромка земли и холодное Баренц море,
И ветра даже летом оттуда тепла не несут.
Слева – там, далеко где-то,
матери Господа молят,
Чтоб сынов защитил и отвёл хищной смерти косу.
Из каменьев убежища…
Холодом сводит суставы,
С неба сыплется снег вперемежку
с холодным дождём.
Рвётся сытый фашист,
Нас считая противником слабым,
И в победе – и легкой и скорой - почти убеждён.
Близок Мурманск…
И если сказать без патетики ложной –
Ох, как важен для них этот порт,
Этот северный град!
Только нет! Пусть мы сгинем,
но сбыться сему – невозможно,
В наши спины солдатские
предки с надеждой глядят.
Эй, вы, древние жители – каяны, лопи и россы!
Поднимайтесь скорей,
помогите нам в ратных делах!
Это ж вашим потомкам осколками головы сносит
И повсюду, повсюду темнеют на камнях тела…
Будут долго они ещё грезить апрельскими днями,
Чутким ухом солдата знакомые звуки ловить.
А на родине павших,
быть может, в Клину иль в Рязани
Будут в мае в садах по ночам песни петь соловьи.
Нет, поверьте мне – души убитых не умирают,
Заслоняют от бед и приходят в тревожные сны…
А пока что войне не видать ни конца и ни края,
О, как долго ещё до заветной, победной весны…
х х х
ЭПИЛОГ
Зачем, зачем тревожить раны вновь? –
век прежний канул, новый народился.
И дружим с немцами уже давно,
И тот Союз, что был – не сохранился.
Я глажу блиндажа просевший кров
И край плиты зеленоватый, рваный…
Нет, не напрасно проливали кровь
И воевали наши ветераны.
Им руку жал австриец и румын,
С любовью женщины цветы дарили,
В их честь повсюду ладаном кадили
Под европейским небом голубым.
Их помнят Вена и Берлин,и Осло,
А в Киркенесе, в парке Хаганес,
Стоит советский воин – в бронзе, рослый –
И кажется, касается небес.
На рубеже… Как страж…
Лицом к фиорду
Стоит наш исполин в туманной мгле,
Войне той завершающим аккордом
И памятью о Мурманской земле!