Огнём стрекозьи крылья пышут смело,
Грохочут камни, падая с обрыва,
А колокол плывёт неторопливо,
Ища язык, чтоб имя прогудело.
Так смертный славит собственное тело,
Выпячивает ячество ретиво,
Крича любой ячейкой до надрыва:
Я есть, и я — моё любое дело.
У праведника есть ещё дорога:
Творя добро и умножая благо,
Быть тем, кем предстаёт он взгляду Бога, —
Христом: тот, в ком жива Его отвага,
В единый миг имеет лиц так много,
Что лишь Отец узрит весь путь до шага.
As kingfishers catch fire, dragonflies draw flame
As kingfishers catch fire, dragonflies draw flame;
As tumbled over rim in roundy wells
Stones ring; like each tucked string tells, each hung bell’s
Bow swung finds tongue to fling out broad its name;
Each mortal thing does one thing and the same:
Deals out that being indoors each one dwells;
Selves — goes itself; myself it speaks and spells,
Crying What I do is me: for that I came.
I say more: the just man justices;
Keeps grace; that keeps all goings graces;
Acts in God’s eye what in God’s eye he is—
Christ—for Christ plays in ten thousand places,
Lovely in limbs, and lovely in eyes not his
To the Father through the features of men’s faces.
Gerard Manley Hopkins