( из цикла "Четыре несовместимости" )
Давно отколовшись от глыбы,
Лёд сердце моё повстречал.
Сказал я: «Бог! Холодно! Вы не могли бы?..»
«Старайся», - он мне отвечал.
Стараюсь судить объективно,
Но лезет из пор эгоизм.
То злюсь, то ругаюсь, на сердце противно,
В словах и поступках цинизм.
Стараюсь ни с кем не общаться,
Забыться в уютном мирке,
Но жизнь, как юла, начинает вращаться,
И звёзды блестят в потолке.
Стараюсь влиять на решенья,
Но вижу – мой слушатель глух.
Нет дела живущим до жалкого мненья
Того, кто как свечка, потух.
Душа полнотою огромна,
Стараюсь я жить изнутри,
Но демон лукавый, оскалясь нескромно,
Мне шепчет: «Вокруг посмотри».
Стараюсь смотреть и не вижу
Ни света, ни чувств, ни огня,
А вижу расчетливость, что ненавижу,
И что ненавидит меня.
Сквозь стены к концу пробираюсь.
Осталось пути – ровно треть.
Стараюсь, стараюсь, все время стараюсь –
Пытаюсь себя отогреть.
Давно отколовшись от глыбы,
Лёд сердце мне начал сжимать.
Я снова: «Бог! Холодно! Вы не могли бы?..»
«Старайся», - и Он мне опять.
* * *
Мне не хочется просто уйти, раствориться,
Улыбнувшись забвенью, исчезнуть бесследно.
Влезть бы в память людскую (мечтать мне не вредно).
Новый день – в крайний путь перелётная птица.
Что ж вы, дни, пролетаете быстрой стрелою?
Как вас мало осталось (и было немного).
Между правдой и ложью петляет дорога.
В небо рвётся душа и влечёт к аналою.
От себя и от Бога терзаний не скрою.
Мой ана'пест печальный их тех же элегий,
Что рождаются после томительной неги
В виде призраков чёрных ночною порою.
Звёзды хмуро мерцают, а месяц потешно
Мило щерится темным «дождливейшим морем».
Бед ничтожных замена трагическим горем
Постепенно, неслышно идёт и неспешно.
Осень, вечная осень, за нею другая.
Зим и лет не увидеть, а вёсен не стало.
Дни летят в оперении. Время настало
Спешно множить итоги. Земля дорогая,
Скоро в Вас мне ложиться (зачем протестуем–
Избавляется тело от тяжкого долга).
Стойте, дни! Подождите! Сейчас ненадолго
Перейду я на дактиль и вальс потанцуем:
Раз, два, три! Раз, два, три! Раз, два, три!..