Бьют часы по скулам, как грабитель,
Бьют и извинений не роняют.
Кичится роскошеством обитель.
Чужаков оттуда изгоняют.
Там хотят, чтоб с сытостью урода
Бед людских не видел и не слышал.
Вышел я, конечно, из народа;
Только из себя я тоже вышел.
В разочаровании жестоком
Громко за собою хлопнул дверью...
верность сохранившие истокам
У властей выходят из доверья.