Из одежды осталось одно только яблоко и цветок.
Облетает и сыпется на шелка цветок яблоневый.
Сохнущий, сорванный ожил и дал росток
В волосах, перепутавшись с смолью, врос в мозг корнями.
Ты так прекрасна, когда обнажённая, белоснежная,
Что в хрусталь, словно мушку в янтарь, запихнули гномы.
В стеклянных изломах множась белым, как сталью режешь.
Принцам боязно целовать - от тебя так холодно.
Тебя золотом и камнями укутали, словно простынью
Твои верные карлики - вожделенные запахом юности злые псы твои.
Под дудку твою на цепь сели они, Снежка, просто бы.
Подумай - дорожку твою всем добром усыпали.
Ты их ночью чмокала в лобик, они тебе - ручку.
Белоснежка, ты знала о том, как из них каждый дышит.
Они тебе дали яда. Много. Каждый. Поштучно.
А теперь тебе мёртвой жадно ладони лижут.
Они чуяли: вырастешь и навеки уйдёшь от них.
А теперь недвижимая, мама-яблоня, на плечах цветы.
Они знали, что лучше мумифицировать, отравить
И веками внимать отголоскам твоей красоты,
Чем, ослеплённым твоей белизной, отпустить.