Так миновал сухой, бесслезный год.
Осела соль на дно текучих вод,
осыпались отцветшие сонеты.
Отцвел и я, тоска моя. Но ты
войди в мои вишневые сады,
насыщенные запахами лета.
Земля полна бедой, живой водой.
Былое зарастает муравой,
как новый мир рождается из тлена,
пронизывая прах и тлен насквозь.
И я слежу, как солнечная кость
ложится в облетающую пену,
тяжелую от глины и росы.
Пускаю корни, познавая смысл
растенья, что цветет и плодоносит.
Но срок придет – потянет горький дым,
и ты кровоточащие плоды
внесешь домой на треснутом подносе.
А все, что не слюбилось, не срослось,
вернется к богу муравьев и ос,
в земную прель, где света нет, ни слова.
Но патокой омоет жадный рот,
и боль очнется и произрастет,
как я пророс из косточки вишневой.