Душа моя хороша.
Душа моя курит гашиш и пьёт на брудершафт.
Горемыка моя душа.
Она из таких душ, в которых ни дна, ни гроша.
Ведь глубока же, пуста, бездонна,
По краю каймою в камнях шелестит беладонна,
Там кроме неё никому не дано лежать.
Не дано, но и взять не хочет никто из тех,
Кто смотрел в мою душу и видел, не вняв огрех,
Всю пустоту, широту, что в сто один шаг.
Горемыка моя душа.
То стелится, то, серая, корячится,
Курит, как птица, плечи подняв, по-ребячески,
Воробьём перепачканным на тротуарах мостится,
Бьётся и просится. Бьётся и просится,
просится...
Гонит, проклятая, просит чуть поднажать.
Пьёт с ладони, не рубит с плеча, ест с ножа.
Ты её не брани,
Её ты не обижай.
Душа моя хороша.
Есть душа.