Матерь Владимирская, единственная,
Первой молитвой - молитвой последнею -
Я умоляю - стань нашей посредницей...
А. Вознесенский
Слову взращивать вес
с каждым днем ото дня.
Боже, если Ты есть,
значит, слышишь меня.
Много лжи я свершил,
много вырушил чуд,
но впервые за жизнь
знаю, что я хочу.
Сколько раз ты видал,
как я бился в пыли,
но Тебя никогда
ни о чем не молил.
Но побед моих флаг
расплетается в нить.
Знать, минута пришла
отказаться от них.
В миллионной горсти
забываемых встреч
я сумел обрести
ключ от сказочных мечт.
Зная броды, мосты,
тропы судеб топча,
он смеется, как Ты,
и не спит по ночам.
Держит с небом родство
чудо-свет во плоти.
Как любой, за него
я бы все заплатил.
Недобытый топаз…
Но – о солнечный свод! –
он сбегает из паль-
цев, обретших его.
Я так долго искал
и так быстро рискнул,
что ее обрекал
на сухую тоску.
Значит, Боже, растай,
Ты ведь мог, говорят:
измени меня так,
чтоб я стал с нею в ряд.
Книгу-боль залистал
в ветошь, в кровь, до насквозь,
но так просто не сдам,
свой возлюбленный пост.
Словно крыльям суметь
разорвать свой хитин,
мне в здоровом уме
с высоты не сойти.
Я повинен, мой Бог,
в сотне смертных грехов,
но ее я не смог
предувидеть уход.
Я не горд, но устал
холить дым на воде –
необузданный страх
неизбежных потерь.
Ты глаза мои спас,
в них ее заронив.
Я прошу: не избавь.
Удержи. Сохрани.
Злом крылатой души
ее не омрачу...
Я впервые за жизнь
знаю, что я хочу.
Я впервые смотрю
дальше шага вперед.
Головы моей трюм
полон, прочен, плывет.
Дом стоит, свет горит,
даль у входа лежит...
Боже, не говори,
что лишусь. Не лиши.
Забери дар-строку –
шаг мой сделай прямей.
Я один не смогу.
Я слабей перемен.
Слово правое – мне
нет иного пути.
Умоли ее. Не
разреши ей уйти.