Новое в цикле за последний год
Гудериан. Дубосеково. 1941
Ложились ниц спесивые столицы
Под танки атакующей волны…
Пусть Drang nach Osten непривычно длится,
Но вот – Москва, и с ней конец войны.
Один бросок – и Спасские ворота!
Не мог поверить в это утро ты,
Что, врывшись в снег, потрёпанная рота
Дотла спалит имперские мечты.
***
«Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными. Мы потерпели серьёзное поражение, которое из-за упрямства верховного командования повело в ближайшие недели к роковым последствиям. В немецком наступлении наступил кризис, силы и моральный дух немецкой армии были надломлены».
Командующий немецкой 2-й танковой армией Г. Гудериан
***
Не знал он слова Molotow-Cocktail...
Не знал он слова «Molotow-Cocktail»,
Не разбирался в химии и тактике.
Он просто очень жить сейчас хотел –
Не в целом, не в теории – на практике.
Он не хотел под гусеницы лечь,
Что надвигались, чавкая и лязгая,
Но нет гранат, не о винтовке речь,
И, значит, вмят он будет в землю вязкую.
Он сполз на дно окопа. Старшина
Перед атакой «наградил» бутылкою.
Шутил еще: «Не пей! Всего одна,
И бормотуха в ней такая пылкая…»
Две штормовые спички и чиркан,
Примотанные наспех изолентою.
Он чиркнул, бросил – и огонь стекал
На двигатель, на землю несогретую.
Открылся люк, танкист в огне уже…
Винтовку вскинул: «Думал, гад, промажу я?»
А бой стихал на этом рубеже,
Тянуло гарью и вздымалось сажею…
Тут вспомнил он, что в мыслях пронеслось,
Когда вскочил с бутылкой запотелою:
«У спичек-то полив знакомый, вкось!
Так только мама в нашем цехе делала!»
***
Оставляем Одессу, уходят последние транспорты...
Из цикла "Маленькие рассказы о Великой войне"
«Оставляем Одессу, уходят последние транспорты.
Мы в ночи по рокадам вдоль фронта летим на полуторке.
Эту линию бывшую метим мы длинными трассами,
Чтобы знали румыны – мы здесь, раз не кончились сумерки.
Даже в сводках последних о нас ничего не окажется,
Нас списали в расход – и не ждали в порту, как обещано…
И полуторка мчалась туда, где румыны куражатся,
И смотрели нам вслед из-за тына печальные женщины.
Мы прорвали кольцо, из машины накрыв пулеметами,
Разметав по степи полуроту румын марширующих.
Через вражьи тылы комиссар нас повёл к Севастополю,
Шли по склонам гористым на грохот, над морем бушующий.
Повстречавшийся крымский татарин поведал о тропочке,
И ударил нам в спины из виды видавшего шмайссера.
Полрожка расстрелял в комиссара, пока его кончили,
И попал почти всеми – работа не труса, а мастера…
Донесли комиссара до наших, в дороге не кинули;
Пуль – четырнадцать! – вынули, выжил; был вывезен, вылечен.
Списан, да. Но работал, писал. Жаль, не помню я имени.
Подвиг? Но не сдаваться же! Как нам тогда было иначе?»
***
Под Керчью, в крови и дыму отступленья...
Маленькие рассказы о Великой войне
(по рассказам очевидцев и участников)
«Под Керчью, в крови и дыму отступленья,
Пришлось мне принять непростое решенье…
В воде оказался, до берега – долго,
И бок кровянит, посеченный осколком.
Кладут «мессершмитты» последние строки,
И, сброшенный взрывом, вцепился мне в ноги
Совсем не умеющий плавать солдатик,
И сил мне до берега явно не хватит.
Сперва я хоть как-то спасти его думал,
Но парень, похоже, совсем обезумел:
Как камень, висел у меня на ногах,
Сжимая руками их, словно в тисках.
Уже под водой я ударил ножом,
Ослабли тиски, я рванулся ужом…
Я выплыл тогда, воевал до конца,
Но всюду мерещились руки мальца.
И случай тот (не пожелаешь врагу!)
Я сколько уж лет позабыть не могу…»
***
Инженер. Блокада. 1941
Из цикла "Маленькие рассказы о Великой войне"
«Блокадный порт. Что может быть страшней?
Ржавели пароходы у причалов,
И смерть портовиков уже встречала,
Сжав голодом, как парою клешней.
Мой дядя – он портовый инженер –
Уже лежал, не в силах встать с кровати,
И думал, сил оставшихся не хватит,
Чтоб за пайком подняться, например.
К нему пришли: «Чихалов – это вы?
На выход. Захватите документы…».
Как ёкнуло в груди! «… и инструменты –
Чертёжные, которые нужны».
КБ, врачи, лекарства, доппаёк –
И на листах рождаются причалы,
Подъезды, склады – для пути начало,
Что до Кобоны Ладогой пролёг.
Везли Дороги Жизни чертежи –
А в Коккорево ждали их сапёры,
Работа шла напористо и споро:
Скорее, лёд, полуторки держи!
Он выжил сам, своей работой спас
Десятки или сотни тысяч жизней…»
…
Ты помнишь о Чихалове, Отчизна?
Поклон и Память Виктору от нас.
***
Полярные конвои. О русской смекалке
От немецких акустических торпед
Royal Navy нёс потери день и ночь:
По шумам турбины шли они след в след,
Флот не в силах обреченному помочь.
Выбивали «волчьи стаи» караван –
Тех, кто больше, кто мощнее и шумней.
Шла по звуку та торпеда сквозь туман,
И казалось, нет изделия умней.
Только выяснил английский адмирал:
Есть у русских чудо-средство от торпед.
Что ж такое ВМФ о них узнал,
В чём защиты удивительной секрет?
За кормой плывут на тросе две трубы –
Параллельно, очень близко, но не встык:
Звук вибрации такой, что на дыбы
Кит вставал, хотя ко всякому привык.
Прут торпеды на фальшивый шум и гром,
Рвутся где-то у приманки за кормой,
Субмарину накрывают градом бомб,
Караваны без потерь идут домой.
***
Первый кавалер. Маленькие рассказы о Великой войне
Орденом Отечественной войны I степени награждаются:
…Кто лично уничтожил 2 тяжёлых или средних, или 3 лёгких танка (бронемашины) противника, или в составе орудийного расчета — 3 тяжёлых или средних, или 5 лёгких танков (бронемашин) противника;
Он родился в девятьсот девятом,
В тридцать первом призван в РККА,
Был Иван обычнейшим солдатом
Из артиллерийского полка.
В сорок первом на его петлицах
Зеленели чудо-кубари,
Этой службе длиться бы да длиться…
До июньской утренней зари.
Командир линейной батареи,
С первых дней в отчаянных боях,
Контратаки, снова отступленье –
Далеко родимые края.
Красная Звезда на гимнастёрке –
За январский бой ночной порой,
Рана, подтянувшаяся коркой,
И опять он на передовой.
Харьков. Танки, танки, танки, танки…
Тридцать два перед полком горят.
После этой вражеской атаки
На шинели он снесён в санбат.
И средь тех, которых наградили
Орденом Великой той войны,
Не узнал Иван, что первым был он,
Уходя в объятья тишины…
***
Иван Ильич Криклий, 1909 - 1942
Первыми кавалерами ордена стали советские артиллеристы. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1942 года орденом Отечественной войны I степени были награждены капитан Криклий И.И., младший политрук Стаценко И.К. и старший сержант Смирнов А.В. В мае 1942 года дивизион под командованием капитана Криклия И.И. за два дня боев уничтожил в районе Харькова 32 вражеских танка. Командир подразделения капитан Криклий подбил 5 немецких танков, но был ранен в бою и скончался в госпитале. Награда в семью первого кавалера капитана Криклия попала лишь в 1971 году. На ордене Отечественной войны I степени, врученном его вдове Александре Федоровне 12 июня 1971 года, стоял номер 312368
***
Вот-вот рассвет, туман плывет над лугом...
Вот-вот рассвет, туман плывет над лугом,
Швыряет немец мины наугад,
Опять хлопок, и воздух бьет упруго,
И у КП убитые лежат.
Одной случайной миной – и комроты,
И двух комвзвода вместе со связным.
Разбита связь. А им – на пулеметы,
Без подготовки. Молча. Молодым…
Не застонать, не вскрикнуть под разрывом,
К окопам подойти на сто шагов.
Вот тут – два залпа наших пушек. Живо
Рвануть вперед, на головы врагов.
Салага-лейтенант шагнул к комбату,
С запястья снял часы, и выждав срок,
Команду роте дал: «Пошли, ребята.
И помните – секунды на бросок».
Он с первым залпом встал живым примером,
И первым соскочил в чужой окоп,
Столкнулся с набегавшим офицером,
И разрядил ТТ фашисту в лоб.
Немецкий плоский штык прошел меж рёбер…
Сержант шептал: «Держись, малец, держись!
Крепись, герой!...» Вдали струился Одер,
И шли часы, и продолжалась жизнь.
***
Парад Победы, 24 июня 1945 года
Даже Небо слезами зашлось в вышине
В торжестве и печали Парада,
И Георгий вознесся на белом коне
Над штандартами падшего гада.