Девушке Людмиле

Людмила! Подана карета! Садитесь, я вас отвезу туда, где море в синь одето, где свет окрашен в бирюзу. Вы там, прекрасная, найдите роскошный потаённый сад и два цветочка в нём сорвите: один - бессмертье, другой яд. Их растолките в чашах дивных, полейте ключевой водой, и пару заклинаний длинных прочтите в тишине ночной. Затем, лишь только заискрятся хвосты галактик за листвой, оденьтесь, будто бы венчаться и в кубки вылейте настой. Я буду ждать вас. Вы придите в урочный час к глухой стене, что близ часовни в сухом гроте... И прокричите трижды мне. Причем позвать тогда лишь нужно, когда вуаль большой луны закроет Крест на небе Южный, и в море вздыбятся валы; над гротом в призрачном движенье сомкнутся тысячи теней, то будет знак мне к появленью и здесь не надо ждать-быстрей!-ко мне шагните вы поспешно, поставьте кубки враз у ног, чтоб я, ваш безнадёжный грешник, из одного напиться мог. Что ждёт меня: любовь земная иль всё же к дьяволу исход? Не знает жизнь, и я не знаю судьбы, поверьте, наперёд. Коль будет смерть, ее приемлю, но в неживом, немом краю путь отыщу я к вам на землю, чтоб громыхнуть: «Я вас люблю!!!! А выпью кубок с мёдом нежным, то зазвонят колокола над мраком стылым и кромешным и ветер вскружит, как юла. В окне часовни вспыхнут свечи, со скрипом дверь укажет путь, и тот, кто в нас печали лечит, нас пригласит, Людмила, внутрь. Под клавикорда звук забытый он отведёт нас под венец, промолвит трижды: «век любите" и обручит нас, наконец. Людмила! Чудна сказка эта. Так было. Но давным-давно, еще до первого сонета, еще до первого кино. Но в жизни может так случится: карета встанет у ворот, и кучер в чёрном постучится, и вас в дорогу позовёт.