Плетётся, жилы напрягая,
Едва сугробы разгребая,
В одно из тех проклятых мест
Монах, неся свой тяжкий крест.
Пурга, метель, скрипучий снег
И день приблизился к закату,
Святой отец ускорил бег,
Не успевая на расплату.
Уже иссякли старца силы,
Чтоб доставить к Одру себя.
Уже пришёл из недр могилы,
Он, всесильный, к исходу дня.
Тот, кто молится в этот вечер
Пред иконой святой клонясь.
Только попусту тратит свечи,
Эра дьявола началась.
Много лет в заточенье сидя
Ожидал он свой долгий час.
И когда из темницы выйдя
Пожелал наказать всех вас.
Вы хотели, чтоб он бессильно
Просидел весь свой век в плену.
Но товарищи - черти видно
Не забыли его в Аду.
И взлетел над его темницей,
Посредине седых болот,
Сатана, и вороной - птицей
Известил, что начался сход.
И цепям из калёной стали
Не сдержать ему больше рук.
Разлился, по окружной дали
Топоров непрерывный стук.
Он явился на землю грешных
Утопить, чтобы всех в крови.
И привёл за собой умерших
На колени чтоб пали вы.
Пусть невинный один, как Дева,
Пусть другой, как младенец, свят.
Не уйти от чумы и гнева,
Наступает для всех закат.
Кто-то слабый, а кто-то может
Воспротивиться силе злых.
С нетерпением кости гложет,
В ожидании, дьявол их.
Торопись же, монах, на встречу,
Донеси свой нелёгкий крест.
Светел день, да приходит вечер.
Добеги до проклятых мест.
Защити ты от злобной силы.
Человеческий род спаси.
Ни любви к себе, ни могилы
Не дождёшься на том пути.
Мы плохие дела творили.
Нет раскаяния ни в чём.
Мы любили и не любили
И тебе не судить о том.
И не быть тебе богом оным.
Не учить тебе, как нам жить.
Мы не слышим земные стоны.
Можем только себя любить.
Можем только ломать в угоду,
Изрыгать и позор, и страсть.
Мы не дети своей природы.
Мы её горловина, пасть.
Кто сказал, что мы с ней едины?
Крокодил против нас святой.
В правосудии мы скотины,
В милосердии Мы – изгой.
Безразлична нам мать-природа.
Что губить её это грех,
Мы не знаем с рожденья рода,
Рубим сук, издавая смех?
Мы и солнце готовы разом
Обратить в своего раба.
Мы готовы взорвать всё сразу,
Нам не ведома мощь добра.
Нам бы взять от земли побольше.
Нас не трогал бы серый волк.
Нам бы кнут для неё потолще.
Нам природа б прощала долг.
Торопись же, монах, на встречу,
Донеси свой нелёгкий крест.
Светел день, да приходит вечер.
Добеги до проклятых мест.
Защити ты от злобной силы.
Человеческий род спаси.
Ни любви к себе, ни могилы
Не дождёшься на том пути.
Он себя-то понять не хочет,
(Каждый сам по нужде живёт)
Унижая его, хохочет,
Надрывая себе живот.
Каждый рад своему лишь счастью
Не печалясь о дне другом.
Не желая расстаться с частью,
Что нажито чужим горбом.
«Баба с воза – кобыле легче» -
Побыстрее она бежит.
Мы забыли о деле – чести,
Совесть нам, что скитальцу быт.
Нам бы палки вставлять в колёса.
Нам бы слабого утопить.
Нам бы водку глотать без спроса.
Нам бы что-нибудь покурить.
Мы родителей почитаем
Только в виде рубля и благ.
Мы детей своих, знать не знаем,
Нам потомки, что древу стяг.
Мы не знаем: что долг, что гордость,
Уважать что другого труд.
Нам не ведомо слово – твёрдость,
Все взаимно друг другу врут.
Вот и ты, седовласый старец,
Крест несёшь, чтобы нас спасти.
Ты в сугробе по горло вязнешь,
Но никто не подаст руки.
Торопись же, монах, на встречу,
Донеси свой нелёгкий крест.
Светел день, да приходит вечер.
Добеги до проклятых мест.
Защити ты от злобной силы,
Человеческий род спаси.
Ни любви к себе, ни могилы
Не дождёшься на том пути.
Нам противны досуг и дело,
Кабала и свободы миг,
Раздвоились душа и тело
Словно, как у змеи язык.
Словно штиль и свирепый ветер,
Купидон и бунтарь Амур.
Словно кто-то нас всех пометил,
Ярко вспыхнув, свечу задул.
Мы забыли, что сила в дружбе.
Справедливость – благая цель.
Мы, не зная, что сердцу нужно
Разум садим на ту же мель.
Мы забыли, что «Я» едино,
Что не можно без связи жить.
Если дух повелся скотиной,
Значит, телу таким же быть.
Наше сердце от счастья стонет,
Убегая от всех вперёд.
Разум в глупости гордо тонет,
Залезая не в свой черёд.
Мы в своих заплутали чувствах.
И природа нам не указ.
Мы друг друга ломаем в нуждах,
И все дружно ломают нас.
Нам бы выйти на берег моря,
Нам вдохнуть бы земли рассвет,
Нам увидеть бы друга горе,
Нам бы сердцу сказать: - привет!
Торопись же монах на встречу.
Донеси свой нелёгкий крест.
Светел день, да приходит вечер.
Добеги до проклятых мест.
Защити от злобной нам силы.
Человеческий род спаси.
Ни любви к себе, ни могилы
Не дождёшься на том пути.
Я готов помочь, вам, не люди,
Крест несу тяжёлый не зря.
В голубой каёмке на блюде
Не дождётесь благ от меня.
Не спасу я ваши утробы,
Если каждый сам по себе.
Разгребая вместе сугробы,
Путь найдёте к общей мечте.
Вам что боль, что радость чужая.
Равнодушие режет глаз.
Чтоб явилась искра живая,
Поищи себя среди вас.
Не взошли ещё на вершину,
И вселенский флаг вам не взять,
Потому природную тину
Сапогом не стоит топтать.
Вы душой своей ежечасно
Отличаетесь от зверей.
Справедливо жить – в этом счастье,
Разум – главный козырь людей.
Я пришёл на с дьяволом встречу,
И увидел вас только там.
Может быть ещё и не вечер?
Может быть, ты скажешь: - я сам
Превращу земные просторы
В наш благоухающий сад,
К людям выстрою коридоры,
И в душе поселится лад?
Мне бы связь почувствовать с вами.
Мне бы искру видеть в глазах.
Мне бы знать, что дальше вы сами.
Мне б увидеть разум в делах
А пока ты, монах, на встречу
Торопись донести свой крест.
Светел день, да приходит вечер.
Добеги до проклятых мест.
Защити их от злобной силы.
Человеческий род спаси.
И любовь твоя, до могилы
Сбережёт их на том пути.
-------------------------------------
Плетётся, жилы напрягая,
Едва сугробы разгребая,
В одно из тех проклятых мест,
Монах, неся свой тяжкий крест.
Пурга, метель, скрипучий снег
И день приблизился к закату,
Святой отец ускорил бег,
Не успевая на расплату.
Но иссякают старца силы… ,