***
А я уже там, где никто не поможет.
Но ты повторяй,
повторяй,
повторяй...
Ольга Седакова
Герой с мировой возвратился пешком,
с нецарским двором, непобедным флажком,
с постыдной дырой оркестровой,
залатанной косо в делах и в бегах,
с нелепицей зренья на влажных устах
и песней на бельмах бредовой.
Неузнан, кивает: вон тот – это я,
беззубую пайку ломая.
Не тех ты гнала, дорогая моя,
ждала не того, дорогая.
Я зренье отныне двойное твоё,
твой голос протяжный отныне,
твой хлеб, обожжённый с обоих краёв,
Творец, возмечтавший о сыне.
Меси мне огонь в домовитой груди,
а вместо ребёнка на плечи сади
нестрашного зверя ручного,
чтоб виделся свет у него на пути
и верилось: всё впереди, впереди, -
и тяжесть, и память, и слово.
Чтоб эта меня убелённая речь
прогрызла, - а ты не смогла бы сберечь,
о праведный бэйби спартанский.
Дыра зарастает. Оркестрик поёт
о том, что никто никогда не умрёт,
никто никогда, никогда не умрёт.
… Возносится камень – и стёкол не бьёт.
И двор отражается царский.