Пока ещё щиплет глаза от нормальности
всего, что душа не приемлет в гордыне,
а надо искать утешения в данности,
в данности мелко дрожащей трясины.
Сквозь близорукость тоски маловерия
пробираешься точно сквозь дикие чащи,
и как же наивно спрашивать – где я,
и непозволительно вопрошать о счастьи.
Конечно, пройдёт, и, конечно, проходит,
но приходящее горше и горше…
Свобода, похоже – абсолютная несвобода,
замеренная в отдельно взятой пригоршне.
Твои перемены по жизни – в убыток,
твоё окружение вздыхает сочувственно,
а ты всё сшиваешь без глаз и без ниток
кусочки того, что уже пережито
в своё запоздалое напутствие.
Идёшь мимо Храма как прокаженный,
что проще – зайти и поставить свечку…
С какою бы радостью умер пред иконою,
но некуда деть уже мысли и речи.
Непредставимое одиночество в купе с улыбкой
и с суетой убивает двукратно.
Умрёт всё своё, всё что слёзно и зыбко,
чтобы пойти мочь вперёд как обратно.
Дотронься до меня рукой как душой,
скажи мне: «Ты есть!» - и подаришь мне крылья.
Отдавать, не теряя – это сердечный непокой,
а признак жизни – смертельное усилие.
Столь серьёзных детей где ещё поискать?
Как молочные зубы выпадает отчаянье.
Брат мой в Духе, ведь надо нам всё потерять,
Надо выгореть внутренним пламенем?
Спокойствие, только спокойствие! Вера,
Любовь без корысти, без жалости к Эго.
Бог через сердце восходит в мысли и тело.
Так прорастает в Человеке Небо.
13 апреля 2013