Полковнику В.М.Анисимкову,
сибиряку
Амнистия плеснула нам свободы,
на бывших и не бывших
разделяя.
Наглее стали
хамы и уроды;
и стаей оставалась волчья стая.
Блестит апрель.
Свобода - шире лужи.
Чифир бакинский
покачнул бараки.
Конвой ремни,
затягивает туже.
Рвут поводки
служебные собаки.
Зека Москвы, Рязани и Казани...
СССР мне выдал детство с ними.
Мне в праве видеть их не отказали,
никто и права помнить не отнимет.
Бараки замолчать уже не в силе:
"СССР отстал от ноу-хау;
Берлин гвардейским мясом завалили;
не выкупили Ротшильды Дахау.
- Забудьте надзирателя-придурка.
- C опричниками Троцкого равняем!
- Прекрасен Моцарт!
Но канает "Мурка".
Вы, Фима, ноль - и с ломом и с роялем.
- В Москву не пустят.
- Я артист эстрады!
- Как Агасфер болтались бы по свету.
- Теперь фронтовикам вернут награды...
Хватило сил понять: что силы нету.
...чеченскую войну за двое суток
в сибирское приволье Сталин вывез".
Прощай, переселенец!
Буду чуток -
ты книги мне давал читать на вырост.
Прощай, штрафник,
я и тебя запомню:
ни слова не сказал о русских резко.
Ещё я захлебнусь холодной Обью
и вспомню капитана Маринеско.
Таджик на вышке
выше флейт и скрипок.
Узбеку ППШ добавил веса.
Не скоро победит бушлаты "Рибок".
Не скоро немцев рассмешит Одесса.
Крик пролетел от вахты до барака:
"Не нужен я, а надзиратель нужен!"
"Якши, якши!" - мне слышится,
однако,
конвой ремни затягивает туже.
Ещё не раз - и жданно и нежданно -
страну тряхнут Указы про свободу;
и песни из бараков Магадана
войдут в Москву - погромно, с матом, с ходу.
Но день сиял!
Распахивая дали,
оттаивал от злобы и от стужи.
В казарме бывшей школу открывали.
И голубь мира воду пил
из лужи.