Поэтический семинар
или Автор кусает кормящую руку
Начну, пожалуй, с того, как мне нравится это названье.
Оно резонирует сразу, ведь сейчас я на семинаре*,
и стихотворение тут же завладевает вниманьем,
как Старый Моряк**, ухвативший меня за рукав.
И мне нравится первая пара строф,
как они создают атмосферу эгоцентризма,
красной нитью проходящую через произведенье,
и говорят нам о том, что слова – это корм,
рассыпаемый по земле, чтобы питать другие слова.
Я почти ощущаю змеиный хвост, его вкус
в её собственном рту***,
думаю, вы понимаете, что я имею в виду.
Но вот интонация меня немного смущает,
местами она весьма повседневна, как джинсы,
а местами кажется высокомерной,
профессорской, в худшем смысле этого слова,
будто стих мне дунул трубочным дымом в лицо.
Но, может быть он это нарочно.
Что я нашёл любопытным – так это средние строфы,
особенно эта, четвёртая.
Мне нравится образ туч, летящих, словно пастилки от кашля,
я так ясно представил себе эту картину.
И механик разводного моста – он так здорово
появляется из ниоткуда,
с ногами, задранными на перила,
его спиннинг танцует джигу**** – мне нравится джига –
и блесна летит в медленный индустриальный канал.
Ах, как хорош "медленный индустриальный канал". Все эти «л».
Может, это что-то со мной,
но проблема начинается в следующей строфе.
Я имею в виду – как вечер может врезаться в звёзды?
И что такое "снежное облигато"?
Я брожу по декафеинированным переулкам.
Здесь я теряюсь. Мне нужна помощь.
Есть ещё одна вещь, которая достаёт,
(хотя, может, это что-то со мной) –
постоянно меняющиеся декорации.
Вот мы попадаем на огромный аэродром,
где герой осматривает ряды дирижаблей,
что сразу наводит на мысли о сновидении.
Затем автор переносит нас в сад,
в ту его часть, где георгины и кольчатый шланг,
хотя это круто – кольчатый шланг,
но потом я как-то теряюсь, где мы на самом деле.
Дождь и зелёный ментоловый свет
предполагают, что мы во дворе, но откуда обои?
Или это такое комнатное кладбИще?
То, что здесь происходит, попахивает смертью.
Вообще, не очень понятно – здесь у нас два
стихотворения, три или даже четыре,
или, возможно, ни одного.
Но вот – эта любимая заключительная строфа.
Именно тут стихи вновь завладевают мной,
особенно строки, произносимые от имени мыши.
Хотя все мы видели эти картинки в комиксах раньше,
но меня всё ещё завораживают детали,
когда мышь описывает своё жилище.
Совершенная арочка входа под плинтус,
кровать из банки из-под сардин со скрученной крышкой,
катушка ниток, заменившая столик.
Я начинаю думать о том, как много сил затратила мышь,
ночь за ночью таская все эти вещи,
пока обитатели дома, возможо, спали без задних ног,
и это рождает во мне сильное чувство,
очень мощное ощущенье чего-то.
Но я не знаю, все ли могут со мной его разделить.
Может, это что-то со мной.
Может быть это – моё прочтение.
(с английского)
_________________________
Примечания
* пародия на песню группы Status Quo 'You're In The Army Now'
** Сэмюэль Тэйлор Кольридж. Поэма о Старом Моряке (The Rime of the Ancient Mariner)
*** Уроборос - змея, кусающая свой хвост. Один из древнейших символов циклической природы жизни: чередования созидания и разрушения.
**** jigging – в оригинале игра слов: танцевать джигу,
совершать возвратно-поступательные движения, вибрировать, трахаться.
WORKSHOP
by Billy Collins
I might as well begin by saying how much I like the title.
It gets me right away because I’m in a workshop now
so immediately the poem has my attention,
like the Ancient Mariner grabbing me by the sleeve.
And I like the first couple of stanzas,
the way they establish this mode of self-pointing
that runs through the whole poem
and tells us that words are food thrown down
on the ground for other words to eat.
I can almost taste the tail of the snake
in its own mouth,
if you know what I mean.
But what I’m not sure about is the voice,
which sounds in places very casual, very blue jeans,
but other times seems standoffish,
professorial in the worst sense of the word
like the poem is blowing pipe smoke in my face.
But maybe that’s just what it wants to do.
What I did find engaging were the middle stanzas,
especially the fourth one.
I like the image of clouds flying like lozenges
which gives me a very clear picture.
And I really like how this drawbridge operator
just appears out of the blue
with his feet up on the iron railing
and his fishing pole jigging—I like jigging—
a hook in the slow industrial canal below.
I love slow industrial canal below. All those l’s.
Maybe it’s just me,
but the next stanza is where I start to have a problem.
I mean how can the evening bump into the stars?
And what’s an obbligato of snow?
Also, I roam the decaffeinated streets.
At that point I’m lost. I need help.
The other thing that throws me off,
and maybe this is just me,
is the way the scene keeps shifting around.
First, we’re in this big aerodrome
and the speaker is inspecting a row of dirigibles,
which makes me think this could be a dream.
Then he takes us into his garden,
the part with the dahlias and the coiling hose,
though that’s nice, the coiling hose,
but then I’m not sure where we’re supposed to be.
The rain and the mint green light,
that makes it feel outdoors, but what about this wallpaper?
Or is it a kind of indoor cemetery?
There’s something about death going on here.
In fact, I start to wonder if what we have here
is really two poems, or three, or four,
or possibly none.
But then there’s that last stanza, my favorite.
This is where the poem wins me back,
especially the lines spoken in the voice of the mouse.
I mean we’ve all seen these images in cartoons before,
but I still love the details he uses
when he’s describing where he lives.
The perfect little arch of an entrance in the baseboard,
the bed made out of a curled-back sardine can,
the spool of thread for a table.
I start thinking about how hard the mouse had to work
night after night collecting all these things
while the people in the house were fast asleep,
and that gives me a very strong feeling,
a very powerful sense of something.
But I don’t know if anyone else was feeling that.
Maybe that was just me.
Maybe that’s just the way I read it.