Блюз Бродского
Перевод: счастливое творчество или потоки халтуры?
Итак, англоязычный Бродский и переводы трёх авторов, плюс - в довесок - мой экспериментальный перевод.
На литературную ценность не претендую - всего лишь попытка с юмором взглянуть на разницу менталитетов и, собственно, проблемы перевода! :)
"Англоязычное творчество Бродского можно оценивать по-разному: и как причуду гения, и как его провал, и как напоминание о тотальном языковом эксперименте: поисках общего знаменателя для англо- и русскоязычной поэзии. Что ж, пусть любая попытка перевода выглядит едва ли не безумием и заведомо обречена, но потребность пишущего в зеркалах еще никто не отменял." В.Куллэ
Иосиф Бродский:
Blues
Eighteen years I’ve spent in Manhattan.
The landlord was good, but he turned bad.
A scumbag, actually. Man, I hate him.
Money is green, but it flows like blood.
I guess I’ve got to move across the river.
New Jersey beckons with its sulphur glow.
Say, numbered years are a lesser evil.
Money is green, but it doesn’t grow.
I’ll take away my furniture, my old sofa.
But what should I do with my windows’ view?
I feel like I’ve been married to it, or something.
Money is green, but it makes you blue.
A body on the whole knows where it’s going.
I guess it’s one’s soul which makes one pray,
even though above it’s just a Boeing.
Money is green, and I am grey.
Перевод Виктора Куллэ
Новый мир, 2010, № 8:
Блюз
Восемнадцать лет я топчу Манхэттен.
Добрый хозяин, сдававший кров,
стал редкой сволочью. Впрочем, хер с ним.
Вечная зелень течет как кровь.
Может, махнуть через реку пехом?
Серное пекло Нью-Джерси ждет.
Дни сочтены, и это неплохо.
Вечная зелень не прорастет.
Я вывезу старый диван и пожитки,
но как предать свой вид из окна?
Чую, что я обручен с ним по жизни.
Вечность, как тоска, зелена.
С телом O. K., но шепнуть “О Боже!”
может лишь то, что зовут душой.
Даже когда в небесах только “Боинг”.
Зелень бессмертна, а я седой.
Перевод Наталии Беленькой-Гринберг:
Блюз
Восемнадцать лет я провел в Манхэттене.
Хозяин хороший был человек.
Теперь ненавижу я гада этого.
Зелены деньги, а тают как снег.
Похоже, пора переехать за реку.
Годы несносны, пока идут.
Нью-Джерси манит меня серным заревом.
Зелены деньги, а не растут.
Заберу свой диван и другую мебель.
Но что мне делать с видом в окне?
Я будто женат на нем в самом деле.
Зелены деньги на черном дне.
Тело-то знает, куда оно катится.
Молишься именно что душой,
Пусть даже сверху - одна Люфтганза.
Зелены деньги, а я седой.
Перевод Марины Бородицкой:
Блюз
Восемнадцать лет был мой адрес - Манхэттен,
и вдруг - привет - подскочила цена.
Хозяин жулик, маман его к хеттам!
Эх, доллар зелен, да кровь красна.
Придется перебираться в Нью-Джерси:
с этого берега - прямо на тот.
Там серный дым и какие-то черти.
Эх, доллар зелен - жаль, не растет!
Возьму свой диван, посередке примятый,
но как я оставлю вид из окна?
Мы с ним уже почти что женаты.
Эх, доллар зелен - тоска черна.
Тело, в общем, не ропщет, маршрут освоен.
Лишь душа с мольбою глядит туда,
где Бог пролетает, а может, “Боинг”.
Эх, доллар зелен, башка седа.
И, собственно, мой перевод:
Манхэттен-Блюз
Я на Манхэттене оставил восемнадцать лучших лет.
Хозяин - жмот, цены не сбавил: на аренду денег нет.
А раньше вместе мы бухали - на грины я был богат.
А он за доллар с потрохами удавиться, сука, рад.
Ну знать, пора собрать пожитки, переходим реку вброд -
Нью-Джерси дух вцепился шибко в мой босяцкий шиворот.
А то, что годы-скороходы пролетели - не беда,
монета - тоже не забота - в огороде лебеда!
В багаж: корзину и картину, и картонку, и диван,
но как родной пейзаж покинуть, как предать тебя, друган?
Мы так срослись - почти супруги - в череде минувших дней,
и вот развод - с баблом непруха. Как у Горького "На дне".
Хоть тело цело - не у дела. Охладело к шабашам.
Мой Бог - не "Боинг"! За пределы рвется грешная душа.
Жизнь словно пуля просвистела. Глянь-ка - белым полем дым.
Всё то, что пело - онемело. Чёрный ворон стал седым...
Кепова Ольга /Helga Ragnarson/