Пока арбитры оценивают стихи финалистов, приглашаем вас, друзья, принять участие в народном голосовании. Ваше мнение очень важно и для нас и для авторов.
Под данной публикацией любой автор сайта стихи.ру, чья страница зарегистрирована не позднее 1 января 2012 года, может оставить свой шорт-лист. Он должен быть оформлен следующим образом:
1 место - № стихотворения
2 место - № стихотворения
3 место - № стихотворения
4 место - № стихотворения
5 место - № стихотворения
6 место - № стихотворения
7 место - № стихотворения
8 место - № стихотворения
9 место - № стихотворения
10 место - № стихотворения
11 место - № стихотворения
Стихи, соответственно, получают от 11 до 1 балла.
В конце голосования ведущие подведут общий итог.
Оценка народного голосования является составной частью всех оценок, влияющих на результаты финала.
Народное голосование продлится до публикации итогов от арбитров конкурса.
Конкурсные работы
1. Презумпция разлуки.
Укутавшись в туман, приморский дремлет город,
монисто бледных звезд сковало полюса.
предчувствием беды мир надвое расколот,
хватило счастья нам всего на полчаса.
когда бы выход знать из замкнутого круга,
в элегию ветров особый смысл вложить...
имеет место быть презумпция разлуки,
презумпция дождя имеет место быть.
___________________________________________________
2. родина мать
Когда на Волге в детстве я рыбачил,
Мой дед однажды дал простой совет:
- Считай, мол, жизнь свою большой удачей,
Пока страна не вспомнит сыновей.
А я тогда его совсем не понял
И фраза показалась мне странна.
То, дед, у вас – Германия, Япония,
А нынче – благодать и тишина...
Мы бегали – дворами, огородами –
Войнушки, пистолеты – все дела...
И нам мечталось даже, чтобы родина
Куда-нибудь нас срочно позвала.
Конечно, старших слушали вполуха мы,
Но как-то очень быстро подросли,
Когда соседа нашего, Андрюху,
Из Кандагара в цинке привезли.
И мама на меня смотрела странно,
И чувствовалось – стало горячо,
Но не обжёг меня песок Афгана,
Поскольку маловат я был ещё.
Успел сполна исколесить по карте,
И был такой, конечно, не один,
Кто в устье Лены тёплой кровью харкал,
Ночной Амур по льду переходил,
Кто жарился на крымском побережье,
На невских крышах голубей гонял...
Когда ферганских турок стали резать,
То вспомнила страна и про меня.
Мне повезло, живой пришёл обратно –
Беда бедой, а всё же – не война;
Но тут отчизна вспомнила про брата,
Когда в Чечне оскалился вайнах.
В газетах нам твердили про победы
За наградным приказом шёл приказ,
А я всё чаще слышал голос деда –
О том, что помнит родина о нас.
Да, у страны подобный не один я,
Но трудно по ночам порой заснуть,
А вдруг однажды вспомнит и про сына?
Уже четыре года пацану.
___________________________________________________
3. Приговор
До рассвета слишком зябко и темно, а потом всё понесётся как во сне.
Завершая неуклюжий путь земной, опускается тоска и с нею снег.
Мне б сорваться и с начала всё начать, мне б согреться, как отступник на костре...
Но давно засохли подпись и печать под словами, где последнее – «расстрел».
Я надеюсь, скоро скрипнут сапоги. И затихнет ожидание пощад.
По прогнозу – назидание пурги, но не мне теперь прогнозы воплощать.
Коридор ведёт на лестницу во двор. Завершается он стенкой, как и встарь.
Так изысканно обставлен приговор, что не сесть, не оправдаться и не встать.
Взвод заждался, сон на ветер променяв. Между нами – узнавание и страх.
Поголовно все похожи на меня, только в разных временах и зеркалах.
До команды остаётся пять шагов, до рассвета – пять беспомощных минут.
Слишком много обещаний и долгов... Можно вспомнить... И они не преминут.
Вот парнишка. Вот не мальчик и не муж. Вот старик в свои неполные года.
Все глядят слегка презрительно, к тому ж явно каждый не успел и прогадал.
Я виновен. Все сомнения пусты. Текст зачитан, остаётся сделать шаг.
Ритуал – удел сжигающих мосты. Вот и всё. Команда «пли!». И звон в ушах...
До будильника подушкой не достать. А до неба – пять шагов, затем балкон.
Для всенощно неснимаемых с креста – вряд ли писан тяготеющий закон.
Суета зовёт отдаться ей опять. У неё всегда уютный приговор...
Мне б сорваться, повернув теченье вспять. Но пора уже на лестницу, во двор…
___________________________________________________
4. На берегах Онтарио
На берегах Онтарио не видно ни проталины,
Идёт промозглый снег, за снегом – человек...
По берегам Онтарио с тобою прошагали мы
С десяточек экваторов и чуточку ещё, -
С его лесными чарами, с замёрзшими причалами.
Здесь даже март немилостив, студён и краснощёк.
На берегах Онтарио, пока ещё не старые,
Гуляем в парке ельником, вдоль замерших аллей.
Там под вечерним заревом немного мы оттаяли -
Под музыку печальную, так даже - веселей.
На берегах Онтарио от длинных зим устали мы...
Но если долго смотришь ты на падающий снег,
То кажется отчаянно, что замер он нечаянно,
А ты взлетаешь вверх, и разбирает смех...
На берегах Онтарио коротенькие сны,
Коротенькие юбочки коротенькой весны.
___________________________________________________
5. * * *
Живет на свете улица. Она
На улицы другие не похожа.
И грустно удивляется прохожий,
Что властвует над нею тишина.
Дворы, сады… А непохожесть в том:
Давно здесь обезлюдел каждый дом,
Лишь иногда тоскливо и протяжно
Завоет пес, обживший старый двор,
Где песья будка да еще — забор,
Но лучше в будке выть, чем быть бродяжим.
Такая вышла с улицей беда —
Покинули ее давно сельчане,
Но по привычке иногда ночами
Согреться опускается звезда.
И я по этой улице иду,
Вдали зарю холодный ветер сдул,
Горбатый клен глядит на мир смиренно.
Наверное, и в нем живет тоска,
А ветка — словно теплая рука,
Прожилки на листках — как будто вены.
И заяц, бесприютности назло,
Примчался на заросший луг пастуший,
И весточкой из дней минувших кружит
Поблеклое гусиное перо.
Лежат букварь, утюг, велосипед…
Чтоб как-нибудь напомнить о себе,
За поворотом скрипнули ворота…
Живет на свете улица. Она,
Как брошенная в старости жена:
И жизнь — хоть удавись, и жить охота.
___________________________________________________
6. Уже улетает февраль...
Уже улетает февраль високосным
листом календарным, сорвавшись со скрепок,
и зреют ещё непроросшие вёсны
в засохших чернильницах прошлого века.
Всё напрочь смешалось в безвременьи странном...
Скользя по косому линейному стану,
где мама сто лет напролёт мыла раму,
уходит строка в направлении к Свану.
Спит город, на зябкие плечи накинув
пуховый платок ледяного молчанья.
Горбатым мостом изогнула даль спину,
два берега Свечкой Успенской венчая.
Но чище листа белизны несказанность,
и хрупким пунктиром свет сходится клином
в ещё не зажжённых рассветах Сезанна,
в ещё не отснятых закатах Феллини.
А неба краюха надломлена ветром,
и тает ванильная крошка на коже...
В поношенной шляпе из чёрного фетра
спешит из столетья в столетье прохожий.
Как тёртый калач самых грубых помолов,
отброшенный сытой эпохой багетной...
А месяц на небе пронзительно молод,
как сплющенный молотом серп минаретный.
Распроданы счастья подковы на Конном,
и всадники мчат, от земли отрываясь,
железных веков завершая стыковку,
по Пушкинской в вечность уходят трамваи.
А время озимые снимет посевы,
блеснув остриём освящённого сплава -
ведь жизнь, что качнулась неистово влево,
уже по инерции двинулась вправо.
___________________________________________________
7. Спящая и лев.
Спокойных снов, красавица Нева!
Ты под охраной золотого льва.
***
Пломбирный город забелён, размыт
В туманной дымке зябкого дыханья.
Заснеженно, волшебно о гранит
Бьёт тишина изысканным молчаньем.
И в серебристой паутине сна
Размеренность, величие покоя.
И замершая Невская волна -
В мечтах о песне шумного прибоя.
Ей снятся стоны чаек, корабли,
След от укола зимним веретёнцем,
И пробужденье...Мигом забурлит
От поцелуя ласкового солнца...
__________________________________________
8. Я здесь была...
Я здесь была, я точно здесь была,
я помню этот сад и этих птиц,
беседку и шуршание страниц
открытой и забытой кем-то книги,
царапину на краешке стола,
встревоженной дворняги хриплый лай,
я даже помню, как жужжит пчела.
над зарослями спелой ежевики.
Я здесь была… конечно же была,
иначе б не узнал мои шаги
взъерошенный пурпурный георгин
и не кивнул приветливо и мило,
а я не ощутила бы тепла...
мне кажется, здесь жизнь моя текла,
но я отсюда всё-таки ушла,
а почему - теперь уже забыла.
____________________________________________
9. Было время белой воды...
Было время белой воды,
Белой рыбой плескалось солнце…
И звенела, как веретенце,
Стрекоза. Голубой слюды
Переливы на тонких крыльях…
Пела рыба в своей реке
На неведомом языке…
Я исчезла, я стала пылью…
Растворилась в тихой волне,
Разлетелась брызгами света.
Я в цветении бересклета –
Алой капелькой в глубине.
Лишь тогда я смогла услышать
Звуки неба, слова травы…
Синих птиц в кружевах листвы,
Шум дождей на высоких крышах…
___________________________________________________
10. Дядя Лёша
Был дядя Лёша -
Дяди Лёши нет.
Азартно пил и наконец упился -
Забавный и неугомонный дед,
Когда-то отмотавший за убийство.
К подъезду гроб спустили. Ожил двор.
Народ собрался - ахи, охи, всхлипы...
Я слышу пиччикато - перебор
Когда-то им самим рождённой скрипки.
Мне первому её он показал -
Поглаживал по грифу, чуть не плача:
Эх, помнят руки, погляди, пацан,
Почти готова, завтра буду лачить...
Рыбачил, забывая всё и вся...
С весёлым пролетарским красноречьем
Рассказывал, как чудо-карася
Измором брал на нашей чудо-речке.
Ладонью вытирал с обложек пыль,
Давая мне читать романы Яна...
Он много пил, конечно, крепко пил,
Но странно - я его не помню пьяным.
Он счастлив был, что ночи здесь тихи,
Что изредка они ему крошили,
Как хлеб для птицы, горькие стихи,
Его стихи...Но он любил чужие.
Сегодня тянет холодом с реки.
Придет сентябрь. Потом другое лето.
Но запертые горькие стихи
Останутся кричать в тетрадных клетках.
___________________________________________________
11. Считалка предновогодняя
Под вечер, совсем опингвинев, бреду тротуаром залитым –
Сгодился бы и фигуристам такой замечательный лёд.
Резвятся в нарядной витрине счастливые зайцы-рахиты
И мне предрекают пушистый, но дважды линяющий год.
Перину колючую стелют порывы холодного ветра.
Так остро тепла захотелось, и скоро я буду согрет
Искрящимся, терпким коктейлем из множества ингредиентов,
Включая обиды и ревность, и "да" после третьего "нет".
Ветшают мечты, как полотна, и я вместо праздников часто
Справляю поминки по планам, судьбою подстреленным влёт.
Точёной фигуркой на жёлтом моё кареглазое счастье,
В окно улыбаясь бурану, четвёртую "ёлочку" ждёт.
Всё зыбко, а впрочем, обычно. Остатки какой-либо веры
Под жёстким дыханьем реалий растаяли снегом в горсти.
Вот только б мой занавес личный не рухнул тяжёлой портьерой,
Не слушая реплик финальных, и дал сосчитать до пяти.
______________________________________________________________