С клёна сорвался жёваный жёлтый лист.
- Ты меня помнишь, милая?
- Да, наверно.
Вы в старом парке… Грустный саксофонист…
Мне прошептали вслед «ледяная стерва».
- Знаешь, я был тогда беспробудно пьян.
В сумерках ты похожа на ту… иную…
Что обожала музыку и меня…
Ты извини. За дурью башку хмельную.
Вечер контрастом красок забил глаза.
Падали листья с мёртвых, почти, деревьев.
Он ещё смог бы многое ей сказать,
Только давным-давно никому не верит.