Лицо его в шрамах. Лишился он рук.
Вновь тело прошили проклятые боли.
Палата, лекарства – вот замкнутый круг.
А госпиталь – госпиталь хуже неволи.
Он днями уставит глаза в потолок,
И, кажется, нас он как будто не слышит.
И взгляд отрешённый, и лоб его взмок.
Не стонет, а хрипло, с усилием дышит.
К постели прикован на год ли, на два.
На службе его крест, пожалуй, поставлен.
Но губы всё шепчут: «Я должен, братва,
Быть в армии нашей российской оставлен.
Я на ноги встану, друзья, поднимусь.
Ещё до конца песнь сапёра не спета.
Я в армию нашу родную вернусь,
Чего б мне ни стоило. Верю я в это!
Пускай я без рук, но не в этом ведь суть.
Моя голова, слава Богу, на месте.
Другой не приемлю я жизненный путь.
Всегда буду верен я долгу и чести!..».