Алкоголь тебе не к лицу, сигарета тебе ни к чему,
Пальцы ещё слишком детские - ты выглядишь глупо.
Но раз достаёшь до барной стойки, то, ладно, пей...
Этот город болеет. Он прихватил чуму,
как простую простуду,
Зразил, поголовно и нежно своих людей.
А ты среди них, ты из них, я ведь вижу, чувствую:
В волосах заблудился дым, в горле першит вино.
Сколько тебе, родная? А ведь это почти искусство,
Это почти безумие:
из юной за пару минут у трюмо становиться почти молодой.
Где твои мама и папа, милая девочка?
Где твои куклы, где твой уютный сад?
Женщины рядом угрюмо твердят, что годы летят,
У тебя в голове пустота, на плечике - ленточка...
Лолита, чеши домой.
Не смотри, что они делают, что пьют,
Не слушай, что я пою, хриплой глоткой рождая шершавые нити строк.
Тебе здесь не нравится. Этот звенящий блюз,
Лола, он не для маленьких кис, а для рысей, отживших срок.
Этот город болеет, он сходит... Сошёл с ума.
Наклонности города лупят нимфеток, но так по-отцовски любя...
Так что не удивляйся, Лолита, просто иди спать.
Ты устала, и, значит, я спою им и вместо тебя.
Сколько тебе, признайся. Шевели одними губами,
Чтобы никто из них не посмел подслушать и узнать.
Мне можно, давай, говори, сколько тебе, родная?
Лола, знаешь, ты чуточку старше меня.