Добрыня

Всё это было на Земле,
Но так давно, что на селе,
Никто не помнит этих дней,
Минувших в памяти людей.

В то время жил седой старик,
И если путник напрямик,
Пойдёт в село под косогор,
То не минует его двор.

Добрыня звали старика –
Тот самый, что через века,
Дошёл до нас из прошлых дней,
Одним из трёх богатырей.

Но вот состарился герой,
И, отправляясь на покой,
Вернулся в отчее село,
И лютым недругам на зло,
Спокойно коротает дни,
Среди Залесской стороны.

И вот однажды он рассказ,
Повёл, который я сейчас,
Дословно детям расскажу,
Как русский витязь в старину,
Пошёл увидеть белый свет,
А было - ль то, а может нет,
Не буду точно утверждать,-
Позволю это вам решать:

Но в сказках правды есть немножко,–
Где в Русь,
                шла,  скифская дорожка,
Там много, много всяких чар
на свете было, до хазар…

В тот год Добрыня знойным летом,–
С копьём, булавой, арбалетом,
Взнуздав строптивого коня,
Попутно землю бороня,                (в данном тексте оборонять) по Далю.
Умчался вдаль, за край границы,
Где нет ни зверя, нет ни птицы,
что в наших водится лесах,
Где жёны ходят в паранджах,
«Там нет ни зим, – а знать и лета»,
Там круглый год цветёт планета,
Там камни трут взамен лекарств,
И вот в таком из государств,
Тогда наш витязь оказался,
Но он и тут не сомневался…
Начав от самого порога,
Дойдя сюда, по воле Бога,–
Под рождество, на день шестой,
В свой путь земной и внеземной…–

Но перед этим в этом царстве,
Лютуя в злобе и коварстве,
Уж побывал злодей-колдун,–
Страшнее злом, чем сам Перун…
«С тех пор осталось только в воду,–
Топиться дивному народу»…..
За то, что проще говоря:
«Колдун украл богатыря,–
Хоть тот и был простолюдин,–
Но знаменит как Саладин».

«И шевельнулись здесь могилы –
В них пробудились злые силы»,
«И в души всех закрался страх,–
Кровь нечисть пьёт на шабашах».

«И главный бес уж ежедневно
Украсть старается царевну,
Да так, что царская охрана,
За ней следила неустанно –
И день и ночь при ней стояла,
Хоть правда толку в этом мало».

«Да, слава Богу, в это время,
Когда чудовищное племя,
Всё государство до границы,
Заполонило –
                В их столицу,
И въехал русской молодец,
И сразу в гости, во дворец,
К царю с царевною идёт,
Тройной поклон царю кладёт,-
А царь, смекая, что к чему,
Кладёт тройной поклон ему».

И сразу к делу,- без сомненья,
Добрыне всё ж на удивленье,
Внимать такой рассказ царёва,
Он век не слыхивал такого,
Но всё – ж поверив в этот раз,
Добрыня тут, же без прикрас,
Такой обет царю даёт:
«Избавить из беды народ,
И впредь не тратя время зря,
Вернуть царю богатыря».

Наутро витязь выезжает,
Весь град героя провожает,
А он поклон отвесив Богу,
Спешит в далёкую дорогу,
Душистый кубок, осушив,
И ногу в стремена, вложив…

Добрыня вдаль всё смотрит долго,
Где небо встретится с Землёй,
Там где течёт равниной Волга,–
И радуга висит дугой…
Там не боясь дневного света,
И вида гнущихся осин,
Лесная нечисть «всего света»
На нет, свела простолюдин…

А злой колдун семь поколений,
Сам был невидим словно тень,
Но в мир кошмарных сновидений,
Явился вдруг как оплетень…

И наш герой тут понял сразу,
Откуда надо начинать,
И нечисть по Христа наказу,
Всё сразу, разом, наказать…

Четыре дня по чисто полю,
Он едет, прямо к синю морю,
На пятый, столб, в степи стоит.
На том столбу орёл сидит,
И видит витязь удалой,
Что клюв у птицы золотой,
Стальные когти, а перо,
У этой птицы серебро,
И смотрит зорко вместо глаз,
На мир сверкающий алмаз.

К столбу Добрыня подъезжает,
А птица со столба вещает:
Его дорогу в ближний лес,
Где ждёт Добрыню лютый бес,
На старом дубе, средь ветвей,
Со стаей хищных упырей.

Добрыне то вещанье мило,
В нём спит давно стальная сила,
Он в лес спешит на смертный бой,
Сразиться с лютой сатаной.

Добрыня к лесу подъезжает,–
Стоит тот лес и заслоняет
своею кроной белый свет….
Не видно Солнца, неба нет
в лесу не видно, мрак сплошной –
Что днём, что ночью под Луной.

По лесу едет –
                всё спокойно.
Кругом зверьё гуляет вольно.
Лишь тянет спать, что нету мочи,
Смешались сутки, дни и ночи.
И долго - ль едет лесом он,
Не знает. И великий сон
Его уже одолевает.
Но птицу витязь вспоминает,
Что сон в лесу не до добра,
И что ему давно пора,
Проехать было этот лес.
Но здесь по кругу водит бес:
«В простонародии – блудник».
И витязь головой поник.
Со стороны как - будто спит.
Но глазом пристально глядит,
По сторонам и на дорогу.
И сколько едет так, то Богу,
Известно.
                Но редеет лес.
Вот дуб стоит.
                А вот и бес,
Сидит в ветвях на дубе том.
И беса лютого мечём,
На части витязь порубил,
И лес заплакал и завыл…

Но свет кругом, и спала тень,
Открылся взору ясный день,
И вместо мирного зверья,
Бегут к Добрыне упыря,
Оскалив жёлтые клыки,
А это витязю с руки,
Сразиться в схватке удалой,
Открыто с лютой сатаной…

И даже в битве в землю лечь,
Но рубит нечисть острый меч,
Без устали в бою упорном,
И стал уже от крови чёрным,
И, видя это лютый враг,
Бежит, спасаясь в свой овраг.

Но там их витязь настигает,
И на кусочки изрубает,
А тех, кто чудом уцелел,
Тех верный конь не проглядел:
«А у него одна забота –
Втоптать нечистого в болото».

Но время шло,
                и кончен бой,
В овраге с лютой сатаной.

Меч в ножны витязь убирает,
И на дорогу выезжает,
И едет дальше, день-деньской,
Лес оставляя за спиной…

Уж год почти в дороге он.
Но вот с утра сегодня стон,
Добрыня слышит под землёй.
И верный конь, «чуть не живой»,
Храпит, и мечется с утра,
А в полдень перед ним дыра,
В земле зияет. И дорога,
Ведёт туда его от Бога.

В загробный мир, и мир иной,
Куда лишь грешник с сатаной,
Дорогу знает –
                Страшный путь,
Но и Добрыня заглянуть,
Туда не прочь , и едет он,
Дорогой смерти под уклон.

Темным темно в загробном мире,
Тоска как в брошенной могиле
на сердце витязю легла,
Но водит витязь, стала мгла,
Отодвигаться понемногу.
И он опять свою дорогу,
Увидел. –
                Кончился уклон.
Светло. –
                И на равнину он, –
Въезжает на своём коне.
А та равнина вся в огне,–
От тысяч маленьких костров,
А к ним в телеге связки дров,
Покойник возит и орёт,
Когда его с телеги чёрт,
Как пахарь клячу понукает,
Да так, что раны оставляет,
На теле грешника,–
                причём –
Как будто рыцарским мечём..

Добрыня путь не выбирает.
К костру, что в центре подъезжает.
Взглянул в котёл, а там покойник,–
Чуть пригляделся,- царский стольник,
В смоле расплавленной кипит,
И пар от грешника валит,
Такой, что даже в русской бане,
Такого сроду не видали.
И тут сидит и чёрт колдует.–
Огонь под грешником раздует.
Вприсядку пляшет и поёт:
«А стольник выть не устаёт».

На миг один от удивленья,
Добрыня впал в оцепененье.
Поник могучей головой.
Да всё же пнул под зад ногой,
Нечистого всего в пол силы,
Но чёрта аж перекосило,
Всего и вдоль и поперёк.
Так час прошёл, потом изрёк,
Нечистый первые два слова,
И два не вымолвил другого,
Членораздельно ничего.
Тут витязь дёрг за хвост его,
Встряхнул получше, он очнулся,
Хвостом  крутнул, и вдруг ругнулся,
Ну а на третий час ожил,
И с витязем заговорил:

«Добрыня», черт ему сказал,
«Зачем ты в ад к нам прискакал?
Чего ты ищешь здесь в аду,
На радость или на беду»?

«Ищу я чёрт у вас царя,
Какой украл богатыря,
Колдун тот царь, и злой как чёрт,
И если мёртв он, то придёт,
Лишь только в ад, дорогой той,
Что я оставил за спиной».

«Добрыня, нету тут царя,
И в ад за ним пришёл ты зря,
Он наверху пока живёт» -
Ему ответил старый чёрт.

«Но слушай дальше ты меня:
Уж коли хочешь ты царя,
Добрыня-воин победить,
Тебе придётся с чёртом быть,
В союзе,- и его конец,
Узнаешь русский молодец».

«Добрыня! Чёрт нас свёл с тобой!
Ты победишь,- он будет мой.
А мне до этого царя,
Добраться хочется не зря»:
«Он с ада души вызывает,
И нас тем самым разоряет,
И сколько мы не бьёмся с ним,
Никак не справимся с одним».

И рану дьявол показал,
И дров подбросив, продолжал:
«Царь Ирод»,– проще говоря,
«Под старость, разумом дуря,
без позволенья высших сил,
грех святотатства совершил…..
Он усомнился в силе Бога,
И к нам лежит его дорога,–
но тянет время «на потом» –
А мы его давненько ждём….
 «А тут ведь вот какое дело,–
пока за ним ты едешь смело,
Он дочку, царство, и царя,
в свои чертоги, за моря,
Почти унёс на ближней туче,
но нужен витязь здесь могуче,
А витязь есть, – как есть один,
Тебе известный Саладин….
Пока над ним витают чары,–
С ним агрессивные хазары,–
Но чары можно одолеть,
Как только Ирод примет смерть.
Ведь, как известно Бог всё знает,             
И Саладину помогает,               
Но околдован сильно он,
Попавши к Ироду в полон».

 «Но ты не рвись туда, же к бою –
Я тайну здесь тебе открою…,
Чтоб смерть у Ирода отнять –
До смерти надо год скакать».

«И ты скачи дорогой к морю.
И там увидишь, что по полю,
Трава железная растёт.
И ехай ты по ней вперёд.
На запад всё, как можно дальше.
Но вспять гляди ж не отступай же.
И волю не давай коню,
Пронзит тяжёлую броню,
Лишь со спины трава стальная,
Руби ж её,  не отступая,
Ни вправо, влево не ходи,
А как пробьёшься, впереди –
Увидишь, склеп в степи стоит,
А склеп тот чутко сторожит,
Огромный вепрь, а в нём змея, –
Она смерть Ирода царя».

«Убей ты змея и конец,
Увидишь русский молодец».

«Но к склепу, чур, не прикасайся.
И с Богом,- к чёрту, отправляйся,
Да помни строго мой наказ,
Не трогай склепа даже раз»:

«Лишь прикоснёшься парень к склепу,
Ко мне провалишься со слепа,–
А тут ты сгинешь навсегда
влача тяжёлые года»…

«А мне зараз тут слово дай,
Что не забудешь, чёртов рай.
И ехай дальше молодец,
Искать его, иль свой конец».

«Тебе я слово чёрт даю,
Что не забуду ни в раю,
Ни на Земле, ни под землёй,
Где б не был,- мерзкий образ твой».

«Ну ладно ехай» - Чёрт рукой,
Махнул, и витязя стрелой,
На землю с ада смерч поднял,
И витязь дальше поскакал,
Через леса, через моря,
Искать заморского царя.

И долго ль едет,- видит море.
А перед ним широко поле,
Живыми стрелами растёт.
И едет он по ним вперёд –
Мечом булатным вырубая.
Да за собою оставляя,
Кровавый, свежий, чёрный след.
Но нет конца,
                и края нет,
Дороги жуткой и живой,
Уж Солнце прячет облик свой,
За морем, краешком горит,
Вот, наконец, и склеп стоит,
На горизонте, и герой,
Туда спешит на смертный бой.

Добрыня слышит, зверь ревёт,
А верный конь свечой встаёт.
Удила в злобной пене гложет,
Копытом прах земной тревожит,
Вращает огненным зрачком,
И к зверю хищному, скачком,
Навстречу прыгнул.
                Сбились в кучу,
Подняли тонны пыли в тучу,
Но разглядел Добрыня,- конь,
Метает пламенем огонь,
Из двух ноздрей,
                и землю гложет,
Но все, же вепря сбить не может,
А дикий зверь уж клык направил,
Коню под пах, он щит подставил,
И зверь в листы резные впился,
Щит в щепки тут же превратился,
А конь тем временем в наскок,
Сшибает вепря грудью в бок.

Тут и Добрыня не зевает,
На части зверя разрубает,
Змею гремучую берёт,
И будь что будет, оземь бьёт.

И небо вздрогнуло с землёй,
От вспышек молний, грома бой,
Во тьме кромешной дождь струится,
И витязь как большая птица,
По небу кружится, летит,
С конём, и на коне сидит,
И вдруг увидел под собой,
Родимый край, и дом родной.

И ветер тут же отступился,
И витязь к дому приземлился,
И в ту же ночь увидел он,
Волшебной явью вещий сон:
В нём всё сбылось, как чёрт сказал,
Царь Ирод в ад к нему попал,
А пленный Саладин, живой,
Поехал счастливо домой.

Всё может русский молодец,
На том и ставится конец…..

 Конец,
                Но тут не нашей сказке,
Добрыне  жить без женской ласки,
Тоскливо, и припомнил я,
Родную дочь того царя…

Её краса его пленила,
Да так, что жизнь ему не мила,
И он опять готов за ней,
Проехать тысячи земель…..

В углу броня ржаветь устала,
Её он чистит, для начала,
Коня с собой в поход берёт,
И отъезжает от ворот.

То полем мчится, то деревней,
Вот и курган сарматский, древний,
И конь туда его несёт,
Чтоб заглянуть за горизонт.

С кургана видно,- степь горит,
Над ней чудовище парит,
Как - будто ворон, но большой,
Шипит трёхглавой головой.

В когтях несёт тот змей не птицу,
Не Шемахинскую царицу,
А тащит в воздухе паря,
Родную дочь, и с ней царя.

За ними витязь устремился,
Да так, что конь свечою взвился,
Во весь опор скакун летит,
Ковыль дымит из-под копыт,
Подкова искры вышибает,
Но змея конь не настигает,
И сколь натужно не храпит,
Тот змей втройне быстрее мчит…

Вот скрылся змей, и ночь спустилась.
Земля во мраке растворилась.
И видит только богатырь,
Траву пустынную, - ковыль.
Да над собою Лунный круг.
Тропу, бегущую на юг.
Где за приделами Земли,
Стоят угрюмо три скалы,
Куда и ворон не летает,
Там Змей Горыныч обитает,
Туда во тьме всю ночь паря,
Унёс он дочку и царя.

И по дороге витязь смело,
На край земельного придела,
Досадой ревностной горя,
Направил верного коня.

Пять лет он носится по свету,
Но не найдёт нигде ответа,
С какой неведомой тропы,
Попасть на эти три скалы,
И там сыскать обитель змея,
Да поусердствовать радея,-
Иль за принцессу в землю лечь,
Иль змею головы отсечь.

На скит наехал витязь русский,
Проход в земле кривой и узкий,
А высоты под потолок,
Едва, едва тот скит с вершок.

В запор Добрыня постучался,
И у порога дожидался,
Ответа,- оправляя меч,
В скиту внимая нашу речь.

Но вот дождался, на пороге,
Стоит старик седой, убогий,
В руке дубовая клюка,
А роста ровно полвершка.

«Я гном Добрыня, гном волшебный,
И от рожденья очень древний,
Живу на свете бездну лет,
И толком знаю твой ответ».

Вот три дороги, три скалы,
У змея то ж три головы,
И змей за каждою скалой,
Следит одною головой.

Одна ж глава бушует жаром,
Другая винным перегаром,
И только третья голова,
Ему для разума дана.

Отбрось сомненья и тревоги,
И ехай прямо по дороге,
А вправо влево труд пустой,
Сразись с разумной головой.

С хмельной ты насмерть захмелеешь,
С другой сгоришь, и почернеешь,
И так и эдак ни за грош,
В сраженье этом пропадёшь.

И знай, Добрыня, много лет,
Искал я правильный ответ,
И Божья воля речь моя –
Спасёшь ты дочку и царя.

Прямой дорогой конь несётся,
Чуть, чуть до змея остаётся,
И подобрались удила,
Пред ним огромная скала.

И конь в галоп по ней помчался,
И Змей – Горыныч  растерялся,
Напав ни первой, ни второй,
А сразу третьей головой.

Но жалом жалит, яд пускает,
Да время витязь не теряет,
В руке блеснул стальной клинок,
И змею голову отсёк.

Без третьей, первая сгорела.
Вторая ж насмерть захмелела.
И Змей-Горыныч канул в прах,
Оставив миф о трёх главах.
Но три скалы с тех пор, о Боже!
В степи за Волгою похожи,
До сей не сказочной поры,
На три змеиных головы.

А наш герой бредя по месту,
В скале нашёл свою невесту,
И долгой, быстрою порой,
Вернулся счастливо домой…

С тех пор он зятем стал царю:
«Я правду людям говорю»,
А Бог жить дал им много лет,
Храня от всяких страшных бед.
И царь в довесок за невесту:
«Упомянуть об этом к месту» –
Отсыпал золота, ларец:
«На том и ставится конец».