Все проиграв, живет играючи
народец с ушлостью тупой.
Родили Галочку - для галочки,
как говорится, на пропой.
Стенала мать, терпеть не в силе:
"Не плотют, суки, за тебя!"
Пить было не на что, но пили
и били Галочку любя.
Еще не просто "материнский, -
произнести ей, - капитал",
но материться - мастерица, -
заметит тетя-капитан.
Придут улыбчивые люди,
повеет праздником от них...
И вот она - одна в приюте,
одна из множества одних.
Мать - в забытьи, в бегах братишка,
отец и вовсе - дух святой...
Но что ей книжки да коврижки,
когда любимые картишки
порвут и
выплеснут с водой!
И блёсткам нового наряда,
всей новой жизни кутерьме
она и рада и не рада
в своей игрушечной тюрьме.
Ни даже шумной склоке галочьей
с чужой чижихой и чижом -
не хочет радоваться Галочка
в приюте чудном, но чужом...
Я ухожу. Все так ухожено,
никто истошно не орет,
и бесполезный пес скукоженно
сидит, как нищий, у ворот.
И словно сломанная палочка,
коряво вписана она -
демографическая Галочка -
в квадрат казенного окна.