1.
Проблема в том,
что жизнь – всего лишь общее место толпы идиотов и редких гениев,
перевалочный пункт между режимом «был» и режимом «не был»,
пробел между черной подземкой и белым небом,
а все придают ей столько значения.
7.30.
Многоугольник локтей –
трамвайные лица,
доброе утро! -
трамвайные люди –
едем в какую-то глушь из другой глуши.
Может быть, этот сегодня счастлив будет,
этот несчастен, быть может,
я снова с вами! -
я рождена без кожи,
а через куртку так просто достать до души.
Да здравствует Ной!
Да здравствуют люди Рая! -
новый сеанс медитации.
Мы собраны воедино чтоб сдохунть от войн,
глобализации,
никотина,
и трясёмся в трамваях,
недели глотая
в ожидании нужной станции.
Он прав, что идет не ко мне,
что шагает соседней улицей,
не оглядываясь.
Не смотря.
Он такой же, как был –
курит, хмурится и сутулится,
говорят,
обожать подобных – почти безвкусица,
говорят,
возвращаться к подобным третью весну подряд –
добровольный ад.
Что-то сломано
скомкано
с детства в моей голове.
Я – плацдарм для бушующих тараканов.
Моё сердце колотится в здании Т.,
независимо от обстоятельств,
сезонов года
и личных планов.
Вечереет. Апрелеет.
Валит булгаковский люд из дверей варьете.
Лечите меня,
это неизлечимо.
Я родилась в неприятной среде
безоконной коробки,
пыльного света
и чёрного грима.
Запятая, пробел, открываются скобки:
Мы встретились здесь -
в самый разгар клубной мессы.
Мы были прокляты.
Гениальны.
Два героя красивой пьесы.
Но и вас, дорогой мой, манит в погасшие залы,
признайтесь, что вам интересны
провалы,
где пахнет деревом, дымом кулис.
Мы не выживем вместе.
Мы просто не выживем вместе.
Давайте любить простых,
умеющих надоесть,
обладателей самых нормальных лиц –
давайте беречь таких.
Я разрушена,
весела,
мне три тысячи лет,
я объявляю войну
ежегодному сумасшествию и гнилью…
«Приходи. Поцелуй. Наконец-то обезоружь.
Я перестала дышать, рифмовать, потеряла след.
Я так увлеклась препарированием окружающих душ,
что не знаю, как склеить свою».
30 марта, вечер.