Днепр чуден в тихую погоду.
Не шелохнёт, не прогремит
И вольно, плавно свои воды
Он сквозь леса и горы мчит.
Идёт ли, не идёт – не знаешь
Ширь величавая его.
В гладь вод глядишь и забываешь
Надолго обо всём другом.
Будто дорога столбовая
Из зеркала, без меры вширь,
В длину же без конца и края,
Бежит через зеленый мир.
Глядятся в Днепр леса и парки,
Столпившись у прибрежных вод.
Вонзает солнце луч свой жаркий
В хрусталь холодный, словно лёд.
В средину солнышко глядится.
Лесам туда не поглядеть.
Лишь удаётся редкой птице
До середины долететь!
Днепр чуден и средь летней ночи.
Когда всё спит, его хрусталь
Насколько могут видеть очи,
Настолько синий виден вдаль.
Ночная тень от гор все шире
Ползёт на Днепр – напрасна прыть!
Нет ничего такого в мире,
Чтоб Днепр могло собой закрыть!
Остыв от холода ночного,
Днепр жмётся ближе к берегам.
Полоска серебра живого
Струится по его волнам.
Над миром ночью звёзды светят
И Днепр их отражает свет.
Роскошный, славный, в целом свете
Ему реки подобной нет!
Когда ж пойдут по небу тучи,
Закрыв горбами синь небес,
А ветер буйный и могучий
Трясёт до корня чёрный лес,
Трещат дубы и светом белым,
Изламываясь между туч,
Сверкают грозных молний стрелы,
Тогда Днепр страшен и ревуч.
На берег волны набегая,
Рыдают, плачут, словно мать,
Родного сына провожая,
В страну чужую воевать.
Сын едет, приняв вид гордецкий.
И, лихо шапку заломив,
В седле сидит по-молодецки
Хмельной, беспечен и красив.
Продлить пытаясь, час разлуки,
Бежит за ним старушка мать,
У стремени ломая руки,
Не уставая причитать...
О берег носом лодка бьётся.
Причалив на волне крутой,
Она вот-вот перевернётся
И захлестнёт её волной.
Да кто ж в такую непогоду
С волной и ветром спорить смог,
Набравшись храбрости на воду
Спустить беспомощный челнок?
На берег выскочил из лодки
Колдун. Взбираясь между пней
Во тьме уверенной походкой,
Спешил к берлоге он своей.
В землянке, скрытой средь дубравы,
Достав свой колдовской горшок,
Он стал неведомые травы
Бросать и сыпать порошок.
Взяв ковш костлявыми руками,
На травы начал воду лить.
Беззвучно шевеля губами,
Стал заклинания творить.
Свет розоватый стал струиться,
Окрасив в кровь колдуний лик.
Бывают ли ужасней лица?
Так страшен был он в этот миг!
Средь хаты облачко вейнуло
Туманное, как пелена.
И искра радости сверкнула
В глазах зелёных колдуна.
Но отчего вдруг став недвижим,
Колдун, застыл с открытым ртом,
И волосы с отливом рыжим
Щетиной вздыбились на нём?
В том облаке лицо светилось.
Невиданное раньше им,
Незваное, оно явилось,
Застыв, как ужас перед ним.
И этот лик необъяснимый
Его ужасно напугал.
–Бежать! Но страх неодолимый,
Как цепью к месту приковал.
Растаяв, облачко пропало...
Всё резче голова видна.
И страшного в ней вроде мало,
Но ужас душит колдуна.
Глядят недвижимые очи
На колдуна нехорошо.
И, вскрикнув дико, что есть мочи,
Он опрокинул свой горшок...