У пингвинов нет конфетно-букетного периода

Экстракт Бумажки
/романтические вариации по мотивам "Марша Пингвинов"/

       У пингвинов нет конфетно-букетного периода. Они не играют в дочки-матери, в обустройство гнезда, в папу-добытчика... Они идут, теряя вес, до того заветного места, где родились сами; неделю, две... Потом, под угасающим маятником солнца стоят, скучившись, и ждут - снежная пустыня и голые скалы, температуры, не сообщающие никакого импульса ртутному столбику, и голод служат фоном их медовому месяцу. Яйцо - чудо новой жизни - стоит самке треть ее веса. Находясь на грани истощения, она не может остаться - остается самец. Даже "смена караула" смертельно опасна для попытки продолжения рода.
       Поредевшая стая погружается в круглосуточный мрак, а ураганный ветер и всё дичающий холод возводят обстановку блокады жизни до эпических масштабов. Они должны, не переставая, двигаться, чтобы не уснуть, но само это движение ставит под угрозу маленький организм, который ютится под складками кожи на папиных лапах. Чтобы получить возможность немного отогреться в центре, они должны периодически нести вахту на смертельном холоде внешнего периметра этой полыньи жизни.
       Во славу возрождающегося солнца вылупляются смертельно голодные птенцы. В этом рассказе всё смертельно, каждый шаг к надежде на продолжение жизни отвоеван у неминуемой смерти. Отдаляя её уже в который раз, изможденные самцы, несколько месяцев не видавшие пищи, потерявшие половину своего веса, делятся с чадом последней отрыжкой. Если мать не успеет вернуться, отец вынужден уйти, не дождавшись, спасая свою жизнь. Некоторые не успевают.
       В оставшиеся месяцы родители челночат от кромки льда до "земли обетованной"... Если все немыслимые трудности успешно преодолены, то результат - новая маленькая стайка, которая в конце концов окрепнет настолько, чтобы самой добраться до изобилия летнего океана. Четыре года они проведут в нем, прежде чем настанет час вернуться туда, где они родились. У них не будет конфетно-букетного периода. Они пойдут не для того, чтобы продолжить род, а для того, чтобы, возможно, пожертвовать жизнью, сберегая надежду на ее продолжение.