Я скормил свой порядковый номер зубоскалам пошарпанной матрицы.
Разбежались друзья-пустословы, навалилось тряпьё безразличия.
Посадил ядовитые зёрна на задворках весенней сумятицы,
Растопив свою значимость-слабость лепестками огня отречения.
Крапленое глупостью прошлое дождь прокалывал копьями-струями,
От озноба червленых открытий содрогались помощники памяти.
Горели расписки кандальные, перестав быть бумагами ценными,
Пугая любителей ладана резким духом бунтующей копоти.
Доверяя вторичному имени, я лицо срезал скальпелем правды.
Порвал биографию старую на глазах птицелова-отшельника.
В календарных запутанных свитках повычеркивал скользкие даты,
Не тронув лишь цифры с харизмой - постулаты изрытого берега.
А сейчас на плече, свесив ноги, сидит ангел, держащий жемчужину.
Он спорит со мною в открытую о последствиях временной жизни.
Аргументы зовет на подмогу, выставляет их чёртову дюжину,
Убеждая, что тень двоевластия есть и слева и справа от грани.
Я вынужден с ним соглашаться, когда болью становится истина.
Трудно вытравить сонмы внушений человеку покрытому робостью.
В ТРЁХ соснах себя потерявшего, глухого на левую сторону,
Рассмотревшего рожки кривые под свечением набожной жалости.
фото из интернета.