Мало ли, много
жизнь искажала...
К дому
дорога
долго бежала,
долго петляла,
долго кружила.
Много ли, мало
жизнь предложила?
Годы обочин,
горя,
крушений...
Вздулись, как корни,
жилы на шее,
дёрнулись гневно,
будто очнулись.
Тут и в отечестве
встрепенулись.
"Смерть Пиросмани"—
не для Парижа!
Кисть не обманет —
Родину вижу!"
Цвета густого
сурика — руки.
Тридцать шестого
года излуки.
Грязь не пристала,
не ослепила:
перелистала
и — отступила.