В глубоком и сыром подвале
Колдун в плену у казака.
Злодея в цепи заковали,
Закрыли дверь на три замка.
А над рекою спозаранку
Пылает замок колдуна
И плещется о стены замка
Кроваво-красная волна.
Но не за колдовство урода
Данило держит под замком,
А за предательство народа,
За тайный договор с врагом.
И завтра днём казнят злодея
За преступленья на земле.
Какие мысли и затеи
В его теснятся голове?
Быть может, смерть его пугает
И душу сковывает страх?
Или былое вспоминает
И кается в своих грехах?
Но нет, не молится он богу.
Молчит. В его душе темно.
Лишь мрачно смотрит на дорогу,
Как сыч, в тюремное окно.
Окрест всё стихло, опустело,
Лишь Днепр гуляет и шумит.
Ему нет никакого дела
К тому, кто взаперти сидит.
Вдали прохожий появился.
Идёт дорогой, не спеша.
Колдун в фигуру взглядом впился
Застыл и смотрит не дыша.
То женщина в одежде длинной.
Блестит кораблик в волосах.
Колдун рванулся: "Катерина!"
И радость вспыхнула в глазах.
–Прошу прости меня, родная,–
Из подземелья ей кричит.
Но Катерина, как немая
Проходит, даже не глядит.
Ушла. Все пусто на дороге.
И, кажется, что мир весь пуст.
И мечется душа в тревоге,
И в сердце залегает грусть.
Уже за гору солнце село.
Подул прохладный ветерок.
Из тучи выглянул несмело
Светила золочёный рог...
Огни погасли, всё стихает.
В сарае где-то вол мычит.
В другом конце собака лает
И вдруг шаги слышны в ночи.
Идет обратно Катерина...
–Остановись! – кричит он ей,–
Ради Христа отца и сына,
За ради матери твоей.
Не будь ко мне такой суровой.
Меня ты можешь проклинать,
Но всё ж отцу в последнем слове
Ведь ты не можешь отказать.
–Антихрист и богоотступник!
Чего ты хочешь от меня?
Ты не отец мне, ты – преступник
И мы с тобою не родня!
–Конец мой близок. Твой Данило
Велит казакам привязать
Меня ремнём к хвостам кобыльим
И рысью по полю таскать...
–Да разве есть на белом свете
Казнь равная твоим грехам?
За них тебе прощенья нету
И в этом виноват ты сам!
–Не казнь страшна мне, Катерина,
Я не за жизнь боюсь свою –
Страшусь за душу. Ты невинна.
Ты вечно будешь жить в раю.
А под землёй, вдали от рая
Душа преступного отца
В аду, мученья принимая,
Гореть там будет без конца.
Я грешен. Только мы не знаем
Насколько милосерден бог.
Когда-то грешником был Павел.
Раскаялся и бог помог.
Молился он все дни и ночи
И бог простил – он стал святым.
Ужели ты помочь не хочешь
Мне душу грешную спасти?
–Что для души могу я сделать?
–Если б отсель я смог уйти,
Надел вериги бы на тело
И к Господу искал пути.
Я б заточил себя в пещеру,
Скоромного бы в рот не брал,
В раскаяньях обрел бы веру,
Молился и прощенья ждал.
Но если бог, мольбам не внемля,
Не даст прощения грехам,
Я сам себя зарою в землю
Иль в стену замуруюсь сам.
–А если двери я открою,
Чтобы помочь душе твоей,
Прикован цепью ты стальною
К стене, как справишься ты с ней?
–Будь только цепи, то от пана
Я бы ушёл давным-давно.
Я напустил на них тумана
И вместо рук им дал бревно.
Тебе я тайну приоткрою.
Я справился бы со стеной,
Но эти стены схимник строил,
А он великий бы святой.
Избавь скорее от страданий
Ты сердце бедное моё.
–А вдруг ты вместо раскаяний
Опять возьмешься за своё?
–Мне о спасенье думать надо
К концу подходит счёт годам.
Так не ужель на муки ада
Я душу сам свою отдам?!
Она открыла дверь поспешно.
–Прощай! – Колдун целует дочь.
–Не прикасайся ко мне, грешник.
И уходи скорее прочь!
И в миг его, как не бывало.
И зарыдала тут она,
Увидев пустоту подвала:
–Я отпустила колдуна!
Что стану отвечать я мужу,
Когда он спросит про побег?
Спасти хотела божью душу,
А совершила тяжкий грех.
Мне лучше лечь живой в могилу,
Чем мужу кривду говорить.
Ну, а признаюсь, пан Данило
Меня не сможет в жизнь простить.
В побеге я одна повинна...
Но тут раздался ветки хруст.
–То муж! Мой муж! – и Катерина
На землю падает без чувств.