Я боюсь слишком резких движений души.
Я прошу, осторожней мечтай, не спеши.
Подходи ко мне робко, беседуй несмело,
О неважном, о лишнем, прошу, напиши.
Еле слышно, едва пусть заметно мне будет,
Что ты что-то другое имеешь в виду.
Никакой резкий звук пусть меня не разбудит,
Ни треск сучьев под лапами гончих, ни люди,
А иначе лисой я в нору поспешу.
Помолчи со мной рядом, устало и грустно.
Все, что нужно мне знать, я давно поняла.
Поболтаем теперь, как всегда, об искусстве,
О стихах, о застывшем в них призрачном чувстве.
Не о наших стихах, я прошу, это слишком!
А иначе я скроюсь в норе юркой мышкой.
Нет, давай мы придумаем судьбы чужие,
Вложим песни в уста им, а сами, немые,
Будем мнить, и мечтать, и гадать осторожно.
Ты же знаешь: мне нравится быть слишком сложной.
Я прошу тебя, тише, без резких движений.
Не спеши, не спугни, дай душе моей время.
Пусть она успокоится, пусть приручится
И сама с себя сбросит одежды сомнений.
Пусть к тебе чуть привыкнет, поест из руки,
Пусть увидит двусмысленность каждой строки
И твои многоточья закончит вопросом.
Недосказанной мыслью ты ей помоги.
Не кричи громких слов, не пиши звонких песен.
Как обычно будь скован, задумчив, невесел.
И душа моя робко замрет в ожиданьи,
Из норы сама выйдет на голос родной,
Вдруг лишившись своей отработанной спеси.
Ей не надо притворств, будь таким, какой есть.
И лисица-душа чуть пугливо, с опаской,
Как любой дикий зверь, отзовется на ласку
И с душой твоей рядом осмелится сесть.