Куда уж дальше дно обочин жизни..
Ах дальше некуда, о, "благодетель":
без дома, без жилья, прописки,
а веса тридцать восемь, нет еды,
работы нет, и молодые годы -
их не вернёшь,
болезни были, смерти,
и смерть косила
мне родных людей.
Иуда был. Когда жена ослабла,
он -
_нож вонзил.
Не дОсмертИ, нет-нет, -
он - с удовольствием в мученьях
смотрел как доставался хлеб
ей горько-горько.
Напополам с питьём из слёз
о_дни лишь корки.
И продолжал терзать
лишением,
с улыбкой.
С горкой
хулы и лжи отведала она.
А он ей мстил
за то,
что навсегда
она навеки полюбила Бога
и отреклась, отринулась от зла,
что белое не называла чёрным,
что чёрное когда - не скажет что белО,
что лицемерья не сносила, фальши,
на компромиссы не ходила всё равно.
Когда она с обочин поднималась
чуть-чуть-чуть-чуть, насколько было сил,
он наблюдал восторженно немного
и, чтобы полностью не встала, бил.
Готов удар и план деляги-торгаша.
(Иисус невыгоден Иуде) Какая ж мелкая душа,
готовятся подлогов груды.
Предатель, знаю, улыбнётся и,
с поцелуем мучимых, предаст
опять на муки.
Но когда очнётся..
Но ведь Господь за всё воздаст!
Нельзя невинным боли приносить,
нельзя живую душу у любых губить,
нельзя к самоубийству вынуждать,
нельзя убийцей быть и предавать.
Нельзя любых, нельзя других,
тем более того, кто тих.
За двадцать лет с твоей женой
любил же ты. И ей за то
досталась грязь твоей души
и подлость. Господи, прости.
030513